Последний проект

Лайза вскрикнула. Такого вопля отчаяния мне ранее от неё слышать не доводилось. Пробежав мимо меня, она упала на тело отца, повернула его голову лицом к себе и, рыдая, запричитала:

– Папа! Папочка! Папа!

7

– Еще несколько вопросов, мистер Айот. Или, может быть, вы предпочитаете, чтобы к вам обращались «Сэр Саймон Айот»?

Сержант Махони сидел на диване в нашей крошечной гостиной. В его карточке значилось, что сержант служит в «Отделе предупреждения преступности Полиции штата», находящегося в подчинении Окружного прокурора графства Эссекс. Это был крупный, явно склонный к полноте мужчина с жидкими рыжеватыми волосами и светло-голубыми глазами. Казалось, что один уголок его рта был постоянно приподнят в кривой улыбке, словно сержант слегка сомневался в словах собеседника. Он, судя по всему, приближался к пятидесяти, и у него был вид много повидавшего на своем веку человека. Что, очевидно, соответствовало действительности. Одна из коллег Лайзы увела её из дома выпить чашку кофе, и кроме нас с сержантом, в квартире никого не было.

– Называйте меня «мистер», – сказал я. – А слово «Сэр» означает лишь то, что мой отец ушел из жизни молодым.

После прибытия в Америку я изо всех сил старался не привлекать внимания к своему титулу. Лайза никогда не величала себя «Леди Айот», за исключением, правда, тех случаев, когда была изрядно пьяна и находилась рядом со мной в постели. Мое появление в Америке частично объяснялось тем, что титулы в этой стране мало что значат. В Англии, когда ко мне обращались «Сэр», я испытывал смущение. Игнорировать же титул означало проявлять неуважение к памяти предков. Здесь же я мог просто забыть об этом. О моем титуле в Америке узнавали, лишь заглянув – как это сделал Махони – в мой паспорт. Джил, правда, иногда шутливо вставлял его в дружеский разговор в хорошо знакомой компании.

– Хорошо, мистер Айот. Мне хотелось бы вернуться к некоторым событиям, о которых вы рассказали вчера. – Он говорил с заметным бостонским акцентом, но его речь существенно отличалась от речи Крэга. Я еще не научился узнавать местные диалекты.

– Прекрасно.

– Получается так, что вы были последним, кто видел мистера Фрэнка Кука живым.

– Неужели?

Светло-голубые глаза внимательно наблюдали за тем, как я реагирую на эти слова.

– Да. Коронер полагает, что он умер в субботу где-то до десяти вечера. Вы сказали, что видели его в субботу около двух тридцати пополудни.

– Да, думаю, что это именно так.

– Это подтверждает соседка, видевшая, как вы с большой скоростью ехали по проселку в направлении его дома.

– Машина двигалась со скоростью десять миль в час, – улыбнулся я. – Дама просто не смотрела, куда едет.

– Вполне возможно. Но мы расследуем не дорожное происшествие, – уголок рта Махони чуть дернулся вверх. – Был ли мистер Кук дома, когда вы приехали?

– Да. Он там был. Выглядел крайне усталым. Или, может быть, излишне нервозным. Одним словом, мое появление его не очень обрадовало.

– Почему вы решили с ним встретиться?

– Мне хотелось прояснить с ним кое-какие, возникшие между нами проблемы.

– Не могли бы вы сказать, какие именно.

Я колебался, не зная, что ответить.

– У нас с Фрэнком возникли разногласия по работе, – взвешивая слова, сказал я. – И мне хотелось разрешить наши разногласия.

Махони внимательно посмотрел мне в глаза. Он прекрасно понимал, что я не говорю ему всего.

– В чем заключались ваши разногласия?

– В вопросах инвестирования.

– Понимаю… – протянул он, ожидая продолжения.

У меня не было ни малейшего желания рассказывать сержанту о подозрениях Фрэнка относительно меня и Дайны. Но в то же время я знал, что не могу о них молчать. Расследовалось убийство, и вопросы будут возникать снова и снова. В конечном итоге, я решил быть максимально откровенным.

– Однако думаю, что в подлинной причиной разногласий было то, что Фрэнк подозревал меня в любовной связи с одной из моих коллег. Я хотел убедить тестя, что его подозрения не имеют ни малейших оснований.

– И это действительно так?

– Кончено, – просто ответил я, понимая, что сейчас не время вставать в позу, дабы выразить свое справедливое негодование. С Махони следовало вести себя крайне осторожно. И быть при этом предельно точным.

– О’кей. Поверил ли мистер Кук вашим словам?

– Не знаю. Боюсь, что нет.

– Вступали ли вы с ним в спор по какому-либо иному поводу?

– Нет.

– Но расстались вы отнюдь не друзьями?

– Да.

Махони долго молчал, не сводя с меня взгляда. Затем допрос возобновился.

– В котором часу вы покинули дом?

– Не помню. Видимо, что-то около трех.

– Куда вы направились?

– Я совершил прогулку по пляжу. По Шэнкс Бич. После этого я проехал в одну из наших компаний. В «Нет Коп», если быть точным.

– Во время прогулки вы никого не встретили? Может быть, вы кого-нибудь видели?

– На парковке находилось несколько машин, – сказал я после недолгого раздумья. – Думаю, что на пляже была пара другая людей, но я их не запомнил. Я был погружен в мысли о Фрэнке и о наших с ним отношениях.

– О’кей, – сказал Махони. – И сколько же времени вы провели на берегу?

– Около часа.