Последний проект

Даниэл был углублен в какие-то головоломные подсчеты. Закончив бороться с цифрами, он потянулся и спросил:

– Ну как тебе понравился Поросячий город?

– Поросячий город?

– Так в свое время прозвали Цинциннати. Классный городок.

– Я не встретил там ни одной свиньи. Однако увидел отличную фирму.

– Значит, думаешь, что «Тетраком» может нас заинтересовать?

– Надеюсь. В противном случае, я зря трачу время.

– А как вела себя наша очаровательная Дайна?

– Жутко тосковала по тебе, Даниэл, – ответил я, сохраняя полное самообладание. Во всяком случае, мне так казалось.

– Ну это – само собой, – ухмыльнулся он. – А как насчет того, чтобы выпить после работы?

– Почему бы и нет, – улыбнулся в ответ я и спросил, кивая на гору испещренных цифрами листков: – А ты сумеешь вырваться?

– Конечно. Пара первых попавших мне на ум цифр, помещенных в нужные места решит все проблемы, – осклабился Даниэл. – Да не волнуйся ты, Саймон. Ведь дела могут быть еще хуже. Естественно, если подобное возможно.

Мы отправились к «Питеру». Это был бар на Франклин-стрит в самом сердце делового квартала. К тому времени, когда мы туда заявились, толпа здоровенных и горластых брокеров уже успела изрядно опустошить винные погреба заведения. Даниэл обнаружил в углу свободный столик и заказал себе и мне холодного пива.

Время от времени Даниэл и я захаживали сюда, чтобы выпить после работы. Несмотря на склонность нести в адрес собеседника оскорбительную чушь, парень был неплохим компаньоном, и ему нельзя было отказать ни в уме, ни в остроумии. Кроме того, он был кладезем различных слухов. Однажды мы даже совершили ночную совместную поездку в Лас-Вегас. В этом городе развлечений мы переползали из казино в казино, и играли, следуя весьма туманным правилам, которые Даниэл величал своей системой. Для азартного времяпрепровождения в игорной столице он был просто идеальным партнером. Я просадил две сотни баксов, но веселился, как никогда. Даниэл позже заявил, что разбогател за эту ночь на пять сотен. Мне показалось, что он проиграл несколько тысяч, но, возможно, я что-то прозевал.

– С какой стати ты пялился в потолок всю вторую половину дня? – спросил он. – Неужели тебя так достал «Нет Коп»?

– Отличный вкус, – сказал я, сделав большущий глоток пива, и тут же добавил: – Нет, дело не в этом. Просто от меня ушла Лайза.

– Не может быть! Прими мои соболезнования. Но почему? Неужели она нашла одноглазого прокаженного, который выглядит симпатичней, чем ты?

– Ты как всегда очень мил, Даниэл. Огромное тебе спасибо.

– Значит теперь она свободна, как и я. Отлично. Я страшно люблю заводить себе новых друзей. У тебя случайно нет номера её телефона?

Все его слова я пропустил мимо ушей. Шуточки Даниэла меня никогда не трогали, несмотря то, что они могли быть очень и очень оскорбительными. Более того, иногда они даже веселили. Как сейчас, например.

– Она полагает, что Фрэнка убил я.

– Вот это да! – вскинул брови Даниэл. – Ей следует попросить прощения, ведь она может ошибаться.

– Она ошибается.

– Что же, в таком случае все в порядке.

– К сожалению, полиция, похоже, её точку зрения разделяет..

– Не может быть. Неужели так считает и милый сержант Махони, который донимает нас своими вопросами?

– Махони в первую очередь. Он полагает, что у меня были как мотив, так и возможность. Я день убийства я посещал «Домик на болоте» и благодаря его смерти унаследовал половину состояния. Или, вереее, Лайза.

– Но ведь все это косвенные улики, не так ли? – очень серьезно спросил он. – Им удалось найти револьвер?

– Нет, – ответил я, помня о данном себе слове хранить ото всех в тайне открытие Лайзы.

– Жаль.

– Почему ты так считаешь?

– Если бы они нашли оружие в Южном Бостоне или где-то в другом столь же малопочтенном месте, то это бы означало, что ты не тот парень, который им нужен.

– Ты прав, – согласился я, и опять чуть ли не пожалел о том, что Лайза выбросила оружие. Если бы она этого не сделала, я мог бы подкинуть револьвер в гараж Арта.

Но момент, увы, был упущен. Кроме того, этот безумный акт мог только ухудшить мое положение.

У меня имелся вопрос, который я обязан был задать Даниэлу.

– Ты говорил Махони о том, что перед убийством мы обсуждали размеры состояния Фрэнка?

– К сожалению, да, – с недовольным видом ответил Даниэл. – Но он прямо спросил, не вели ли мы бесед на эту тему, и я сказал ему правду. Неужели это принесло тебе дополнительные неприятности?

– Думаю, что нет, – вздохнул я. – Махони и без этого был убежден в моей виновности. Твои слова просто еще раз утвердили сержанта в этом убеждении. Пополнили его арсенал, если можно так выразиться.

– Прости, Саймон. Я как-то это не сообразил. Он задавал свои сраные вопросы, а я и не знал, что ты являешься подозреваемым. Во всяком случае в то время.

– Пусть это тебя не тревожит, – сказал я, потягивая пиво. – Меня занимает совсем другой вопрос. Если Фрэнка убил не я, то кто мог это сделать?

– Хороший вопрос, – заметил Даниэл. – Я знаю лишь то, что это не я, поскольку в то время находился в Нью-Йорке.