Последний проект

Я не мог сделать этого до тех пор, пока в моих руках не окажутся неопровержимые доказательства того, что я не изменился и не убивал её отца. Теперь я был готов вручить ей эти доказательства. Кроме того, мне требовалась её помощь, чтобы положить конец бессмысленной гибели людей, страдающих Болезнью Альцгеймера. Люди не должны больше умирать от приема «Невроксила-5» так, как умирала тетя Зоя.

Я сгорал от нетерпения в предвкушении встречи и одновременно страшно нервничал. Я не сомневался в том, что, представив Лайзе все собранные мною доказательства, смог бы убедить её «прежнюю» в своей полной невиновности. Но Лайза изменилась, и я ни в чем не мог быть уверен. В трудную для меня минуту она от меня отвернулась, обвинив в смерти отца.

После разговора с Келли я понял, что подобное поведение частично объяснялось действием «БП-56», который она на себе испытывала. Может быть, даже не частично — а в основном. Если она, перебравшись в Калифорнию, прекратила глотать это снадобье, то мои шансы повышались. Не исключено, что моя супруга снова обрела способность прислушиваться к доводам рассудка.

Оставалось надеяться на лучшее.

Я написал короткую записку, сунул её в конверт, упаковал свои сумки и отправился в аэропорт. Оставив «Форд» на парковке, я прошел в кассу и приобрел билет на ближайший рейс до Сан-Франциско.

Два часа спустя я уже находился в воздухе.

31

Мать Лайзы жила в деревянном городском доме на Русском холме. Жила она там со своим вторым мужем, которого звали Эрни. Эрни был банкиром и довольно приятным человеком. Если подходить строго формально, то из дома открывался вид на Залив и Алькатрас. Но для того, чтобы увидеть полоску воды и уголок острова-крепости, надо было забраться на самую верхотуру здания. Лайза и я навещали их три раза. В последний раз это случилось в День Благодарения, почти год тому назад. Если не считать моего глупого спора с Эдди о партийной принадлежности Канцлера Коля, родственный визит прошел прекрасно. Теплота отношений в этой доброй американской семье мне очень понравилась. Если в Англии и существовали подобные семьи, то моя в их число, определенно, не входила. Лайза и я обещали приехать в Калифорнию и на следующий год. До очередного Дня Благодарения оставались каких-то две недели. Буду ли я наслаждаться индейкой в этой семье и в этом году, станет ясно в течении следующих двадцати четырех часов.

Я подошел к свежеокрашенной белой двери и надавил на кнопку звонка. Никто на звонок не ответил, я уже был готов решить, что дома никого нет. Мне было известно, что пару дней в неделю Энн работает в дорогом магазине детской одежды, которым владела её подруга. Я постарался встать, как можно ближе к двери, чтобы она не могла меня увидеть из окон и сделать вид, что её нет дома.

Наконец, она открыла дверь и, пригладив волосы, обратила свой взор на меня. Появившаяся на её лице автоматическая улыбка мгновенно исчезла.

— Саймон! Какого черта ты здесь делаешь?!

— Ищу Лайзу.

— Перестань, Саймон! Тебе не следовало приезжать! Тебе прекрасно известно, что я не имею права сказать, где она живет.

— Да, известно. Но войти хотя бы я могу?

— О, да. Конечно, — ответила она и провела меня на кухню. — Может быть, не откажешься от кофе? Я как раз его завариваю.

— Не откажусь, если можно.

Она принялась возиться с кофеваркой и фильтрами.

— Как Лайза? — спросил я.

— Не очень хорошо.

— Мне хотелось бы ей помочь.

— Не думаю, что это тебе удастся.

— Почему?

— Да потому, Саймон, — она повернулась ко мне, — что в её жизни все встало вверх дном. Смерть отца, потеря работы… — она сделала паузу: — Сексуальная ориентация Фрэнка. Лайза во всем винит тебя. Насколько справедливы эти обвинения, судить не мне.

— Значит, она уже знает о Фрэнке и Джоне?

— Сюда для допроса прилетал какой-то детектив. Он беседовал также со мной и с Эдди.

— Это, видимо, был для неё тяжелый удар, — сказал я и, глядя в глаза тещи, добавил: — Но ты-то об этом давно знала, не так ли?

— Прежде чем на меня снизошло озарение, прошло порядочно времени. А когда это случилось, я даже почувствовала облегчение. Понимаешь, до этого мне казалось, что со мной самой что-то не так. Некоторое время мы ради детей пытались сохранять брак. Но никакого смысла в этом не было. В итоге мы развелись.

— И Лайза никогда ничего не подозревала?

— Нет. Теперь, оборачиваясь назад, я думаю, что было бы лучше, если бы у неё возникли подозрения. Но Фрэнк был непреклонен, требуя того, чтобы дети ничего не знали. И вот теперь… — губы Энн задрожали. — И вот теперь, после страшной гибели отца, это известие явилось для неё ужасным шоком. И для Эдди, конечно.

Она шмыгнула носом и вытянула бумажную салфетку из стоящей на окне коробки.

— Итак, она возлагает всю вину на меня? Неужели она действительно верит в то, что убил его я?