Последний путь под венец

Ну, чисто три ведьмы, прибывшие на шабаш почему-то не в ступах, а на автомобиле! И какой-то косматый дворовый васька подходящего темного окраса тут же прибился к нашей живописной демонической группе завершающим штрихом.

– Из «спасибо» шубы не сошьешь! – нелюбезно отговорился Лазарчук.

– М-мо! – скандальным тоном произнес лохматый кот, как будто уловил в майорском хамстве что-то личное.

– И из тебя не сошьешь, так что – иди ты! – сердито сказал ему Лазарчук. – И вы тоже уже идите, пожалуйста!

Это он уже нам троим сказал, широким гагаринским жестом указав направление на подъезд.

– И сидите тихо, чтобы я больше о вас не слышал, у меня серьезной работы полно! – уже в подъезде донеслось до нашего слуха неласковое прощальное напутствие.

– И пойдем, и сядем, и даже ляжем! – хихикнув, проворковала за моей спиной подруга.

Торопясь воссоединиться с любимым диваном, я довольно резво взбежала на свой третий этаж, машинально толкнула дверь…

И она открылась!

Недоумевая, удивляясь, пугаясь – все разом! – я шагнула в прихожую, автоматически хлопнула ладонью по выключателю и остановилась, впечатленная открывшейся мне картиной.

Дверь в Масину комнату была широко распахнута, и сразу за порогом начинался первозданный хаос. То есть это было совсем не то состояние легкого творческого беспорядка, в котором помещение пребывало до нашего с Иркой поспешного бегства из квартиры пару часов назад. И даже не тот бардак, который искренне почитает идеальной для себя средой обитания мой неугомонный ребенок.

Это было нечто особенное! Комната выглядела, как цирковой шатер, под куполом которого прямо во время парада-алле с участием факиров, жонглеров, клоунов и смешанной группы дрессированных слонов, бобров и попугаев рвануло с полкило тротила.

– О Боги! – охнула за моим плечом поэтическая Настасья Круглова.

– Ох, ни фига себе! – выдохнула прозаическая Ирка.

Я обернулась, увидела две пары изумленно округленных глаз и, вспомнив, что у меня гости, радостно-скрипучим, как новые ботинки, голосом возвестила:

– Добро пожаловать в ад!

Они охотно пожаловали, и некоторое время мы крутились на руинах разбомбленного цирка-шапито, как три святых столпника, изучая круговую панораму.

Потом Настя спросила:

– А что тут было?

– Детская тут была, – хмуро ответила я.

– А в детской что? – не отставала коллега.

– А в детской – дети.

– А сколько дюжин?

Ирка утробно хохотнула, но тут же извинилась за неуместное веселье и сделала лицо, как на похоронах.

– Здесь что-то искали, – решила я.

– Что? – с острым интересом спросила Настя.

– Может, золотой канделябр с антресолей, – задумчиво отозвалась я, вспомнив идиотские версии Лазарчука. – А может, вазу династии Минь с блошиного рынка в Лондоне…

– Не нашли? – спросила Настя.

– Мы – нет, – рассеянно ответила я. – М-да… Хорошо бы понять, что еще пропало?

– Хм… Ты же говорила, что уже пропали копилки? А это разве не они? – Зоркая Ирка некультурно ткнула пальцем в угол.

Я посмотрела: прижавшись к плинтусу, на краю паласа бок о бок стояли игрушечный банкомат и жестяной домик с прорезью в крыше. Они как будто пытались максимально отодвинуться от отвратительного им разгрома и выглядели потеряно и сиротливо.

Я схватила банкомат и сразу же поняла, что особо радоваться нечему: обычно увесистый игрушечный сейф был очень легким и в ответ на встряску даже не звякнул.

– Пустой! – поняла я.

– Эх, пустым-пуста моя коробочка! – вздохнула Ирка, переврав еще одну народную песню. – А вторая?

Я энергично потрясла копилку-домик, и она загромыхала, как груженный металлоломом «ЗИЛок» на ухабистом пути к сталеплавильному заводу.

– Ура! – шумно выразила пролетарскую радость моя подружка.

– Ура-то ура, да только монеты гремят по-другому, – заметила я, открывая копилку.

Монет в ней и в самом деле не было. Мажорно гремели восемь разновеликих ключей, прицепленных на одно кольцо.

Я молча посмотрела на Ирку.

Ирка молча смотрела на меня.

– А деньги где? – спросила утомительно любознательная Круглова, заглянув в жестяное нутро денежного домика.

– Под крышей дома моего-о-о! – напела неугомонная народная песенница Ирина Максимова.

– Заканчивай концерт по заявкам! – я рассердилась, потому что совсем запуталась. – Ничего не понимаю! В голове полная каша!

– А в бумажке что?

Ирка снова потыкала пальцем в пол. Оказывается, копилка-домик стояла на низком фундаменте из белого почтового конверта. Я взяла его, открыла и достала деньги. Три тысячи рублей «пятисотками».

– Сколько денег было в этих копилках? – быстро спросила бизнесвумен Максимова.

– Около трех тысяч.

– Ага.

Мы снова обменялись взглядами и помолчали, не обращая внимания на изнывающую от любопытства Круглову, которая аж приседала, точно монашенка, стесняющаяся отпроситься с праздничной службы по малой нужде.

– Сейчас, когда мы пришли, дверь была закрыта на один английский замок, – напомнила я. – Значит, он вернул нам копилки, оставил ключи и ушел, захлопнув дверь.

– Кто – он?! – не выдержала Настя.