Последний путь под венец

– Не остри, – я запоздало вспомнила, что еще перед операцией из суеверных соображений сунула в носок пять рублей. – Пятак под пяткой – хорошая примета, на экзаменах это мне всегда помогало.

– Ну, ну… Будем надеяться, что поможет и на этот раз, – с сомнением сказала подружка и подтянула мой носок повыше.

Я подумала, что правильно поступила, отправив мужа с сыном на неделю к родственникам в Киев: очевидно, вид у меня и в самом деле такой, что впору детей пугать.

– Ну, вы готовы? – в палату заглянул нетерпеливый Лазарчук. – Тогда двинулись. Ирка, ты ведешь Ленку, а я несу сумку.

– Главное, никаких личных вещей в палате не забыть, чтобы в больницу не вернуться. А то ведь есть такая дурная примета.

– Сереж, посмотри в боковом кармане сумки ключи от квартиры, – спохватилась я.

Ночью полуслепая Ада, озабоченная поисками своего телефона, прошлась по палате как самум, краем зацепив и мою сумку. А экстренной уборкой захламленной территории занималась сонная и ко всему безразличная санитарка, и у меня не было полной уверенности в том, что она подобрала и правильно разложила по своим местам все валявшееся на полу. Хотя я отдельно попросила собрать все разбросанные ключи и положить их в накладной карман на боку моей сумки.

– Не лучшее место для ключиков, – не удержался от замечания мой милицейский друг.

– Зато оттуда их легко доставать, – объяснила я.

– Вот именно! – веско сказал Лазарчук. – Вытащит у тебя ключи от квартиры, где деньги лежат, какой-нибудь карманник, да и переквалифицируется в домушника…

– Так, Серый, не время для нотаций! – осекла разговорившегося майора Ирка. – Сейчас ключи на месте?

– Да.

– Все восемь? – уточнила я.

Обычно я ношу с собой связку всего из четырех ключей: два – от железной входной двери квартиры, один – от внутренней деревянной, и еще один – от служебного кабинета. Но муж перед отъездом оставил мне еще три важных ключа, сняв их со своей связки: от хозяйственной комнаты в подвале дома, от гаража и от почтового ящика. А сынишка по собственному почину добавил к ним маленький ключик от своей копилки. Он у нас мальчик не жадный, всегда рад позаботиться о любимой мамочке.

– Четыре ключа на связке и столько же россыпью, – отрапортовал Лазарчук.

– Ну, вот и молодец, майор, на поставленный вопрос ответил исчерпывающе, – похвалила его Ирка. – А больше тебя ни о чем пока не спрашивали.

– Так это пока! Пока кое-кто не вляпался в очередную неприятность, – пророчески съязвил наш милицейский друг, выходя из палаты.

Петруччо узнал пугающую новость о несчастном случае с дядей Игорем ближе к вечеру, после возвращения из института.

Домашние уже все были в курсе и на взводе. Папа висел на телефоне, обсуждая состояние шурина с кем-то из знакомых медиков. Голос его был озабоченным, но с легкими нотками людоедской радости. Поскольку другой кровной родни, кроме сестры и племянника, у дяди Игоря не имелось, в случае его безвременной кончины семейство Щукиных неминуемо должно было разбогатеть. Надо сказать, что таковая надежда грела душу Петиного папы уже много лет, хотя вслух об этом он никогда не говорил, потому что соблюдал приличия и боялся сглазить возможную удачу.

Мама возилась на кухне, варила диетический бульон. Сына она, ничего ему толком не объяснив, немедленно погнала в магазин за свежим кефиром. Возражать расстроенной мамуле Петруччо не стал, но до супермаркета с большим выбором молочных продуктов не дошел, безответственно отоварился в ближайшей лавочке. По репликам, выхваченным из папиного телефонного разговора, смышленый юноша обоснованно предположил, что коматозному больному свежесть кефира, который он даже не пригубит, глубоко безразлична.

Впрочем, оказалось, что папа то ли опередил события, то ли выдал желаемое за действительное.

– Состояние пациента улучшилось! Он пришел в сознание и понимает обращенные к нему вопросы, – обрадовали группу встревоженных родственников в нейрохирургическом отделении.

– Отлично, – кисло ответил папа.

– Он может говорить? Отлично! – гораздо радостнее воскликнул Петруччо.

Это было очень важно. Особенно если дядя выкарабкается, и вместо него в затяжную кому погрузятся папины мечты о богатом наследстве. Тогда Петруччо придется по-прежнему самому заботиться о своем финансовом благополучии.

Юноша, разумеется, не забыл, что накануне вечером дядя Игорь отправился не куда-нибудь, а в военный поход за редкой монетой. При этом все подробности своего захватнического плана, включая базовую информацию о том, в чьих руках находится драгоценный пятак, старый параноик злокозненно утаил – не иначе, побоялся конкуренции с родным племянником!

Петруччо не без злорадства взирал на обмотанную бинтами голову во всех смыслах дорогого родственника. Было очевидно, что в сложившейся ситуации травмированному коллекционеру никак не обойтись без помощника. Придется, придется дядюшке поделиться с племянником и информацией, и барышом!

Однако состоявшийся короткий разговор преподнес Петруччо две новости – как водится, одну плохую, а вторую хорошую.