Последний Рай на Земле

Родился и вырос я в не самом худшем месте на земле – в городе Белграде. Нас было немного, но все держались друг друга, словно крепко спаянная цепь. Выбрав небольшую часть города, мы огородили ее стеной от набегов диких племен с юга и востока. Каждый раз об их приближении извещал колокол, разносивший свой звон по всему Белграду. Тогда все мы брались за оружие и готовились защищать свою жизнь, свою крепость, свое единство, свою свободу. Благо, набеги эти были нечасто.

Так, в основном все мы занимались земледелием, выращивали скот. Иногда в Белграде проходили гуляния. Тогда весь город собирался вечером вместе и веселился до утра. Танцы, пляски, песни. Было здорово. Когда я впервые пошел на такое гуляние, мне было всего двенадцать. И именно тогда я встретил девочку по имени Мила. Светлые волосы, голубые глаза, милейшая улыбка. Это девочка сверкнула, как ангел, в моей жизни. Я понял, что я ее полюбил. С Милой мы росли вместе. Бегали по городу, резвились. Иногда сбегали за пределы стены. Забирались на один холм и любовались Дунаем, уходящим прямо в горизонт. Когда мы выросли, на этом самом месте я сделал Миле предложение. В этот миг ветер, доносивший бриз реки до самого холма, ласкал наши с Милой миры. Не было нового мира, не было хаоса и разрухи. Были лишь я и Мила.

Свадьбу отгуляли всем городом. Каждый житель относился друг к другу, словно брат. Все видели, как мы с Милой любим друг друга, и радовались, как за самих себя. Шли годы. На свет появилось двое детей – Никола и Майя. Мои сокровища, мои ангелы. Я ими дорожил больше всего на свете.

Как-то вечером я вызвался быть дежурным. С автоматом я должен был делать обход возле стены и смотреть на горизонт. Ох, как же было тогда холодно. Погода в новом мире очень капризна. Независимо от времени года может идти снег, дождь или быть очень жарко. В этот вечер с холодом на город опустился туман. В Белграде многие ложились спать рано. Этот вечер не был исключением, поэтому в городе было тихо. Я ходил, укутанный в свое шерстяное пальто. В руках держал старый добрый АК-47. Его мне подарил мой друг Милан. К сожалению, Милана давно нет в живых, и его автомат – это все, что у меня от него осталось. Но с этим автоматом, казалось, что я даже стреляю точнее.

Проходя мимо очередного угла стены, я остановился, забрался на выступ и начал вглядываться в горизонт.

– Ох, что в таком тумане разглядеть то можно? – недовольно пробурчал я.

– Здорово, Стефан! – окликнули меня сзади.

Это был восемнадцатилетний парень по имени Златан. Когда был последний набег, ему было всего пятнадцать. Тогда албанцы убили его родителей прямо у него на глазах. У парня поехала крыша. Он стал чересчур доброжелательным. Видел везде только светлые краски и все время улыбался.

– А, Златан. Ты тоже, я смотрю, на дежурстве…

– Да. Погода хорошая, не правда ли?

– Я надеюсь, ты так шутишь. Ты видел, туман какой? А холод в дежурство тебя не смущает?

– Брось, Стефан. Это же наша с тобой возможность насладиться личным пространством. Наши горизонты, благодаря туману, сужены до минимума. И таким образом мы получаемся наедине с собой, – Златан улыбался и с наслаждением дышал полной грудью. – Ты лучше скажи, как там Мила?

– Да хорошо. Завели недавно козу, теперь молоко у нас есть.

– Да? А у кого купили то козу?

– Дед Леон. Он совсем старый стал. И совсем один. Ему с этой козой очень тяжко. Вот он и поменял ее на два мешка картошки. Ну а мы все равно каждую неделю носим деду молоко. Уж очень он любит козье молоко.

– Да… Здорово-здорово. Угостишь как-нибудь молоком?

– Заходи в гости, угощу.

– Ну а как там дети твои? Никола и Майя. Скоро же у Николы день рождения. Я же ничего не перепутал?

– Нет. Восемь лет ему исполнится.

– Восемь лет? Уже такой большой! Надо же… Что подаришь сыну?

– Ну… Еще не решил.

– Только не надо оружие.

– В смысле?

– Ну понимаешь, Стефан… твой сын не должен с малолетства знать, что такое оружие. В мире много прекрасного. Убийства и кровопролитие лишь малая часть этого мира. Она самая худшая, но она и самая малая. Ведь если с детства верить, что мир – это не только война, может, мысль и материализуется, и все сбудется. Прекратится кровопролитие, прекратятся смерти. Будут лишь улыбки и счастье. Как думаешь?

Я постоял в немом молчании пару секунд и резко психанул:

– Златан! Что за чушь ты несешь? Видишь эту стену? Знаешь, для чего она тут и мы для чего тут ходим? Туда на юг албанцы, а туда, на восток, турки. В тех краях процветает рабство. Они приходят и забирают наших родных и близких в рабство! И вот чтобы моих родных не забрали в рабство, я буду убивать. Убивать их всех понимаешь, Златан?

– Да, Стефан. Но ведь жизнь – это не только убийства. Понимаешь…

– Ничего не хочу понимать! Все! Иди на дежурство.

Я уходил от Златана спешным шагом, что-то бурча себе под нос. Не следовало мне на него психовать. Ведь он в чем-то был прав. Да и вообще, таких, как Златан, нужно жалеть и просто слушать. Возможно, устами сумасшедших и сдвинутых говорит сам Бог? Во всяком случае, где-то я слышал эту фразу.