Последний ранг (СИ)

Да, это было не совсем то, что меня просили сказать, но журналистка не стала задавать уточняющих вопросов.

Вместо этого она улыбнулась и поблагодарила меня за смелость.

— Говорят, вам уже подняли социальный рейтинг до пятидесяти, — добавила она дружелюбно. — Это заслуженно и приятно, не так ли?

— Да, теперь я смогу заходить в магазины и чувствовать себя полноценным, — ответил я.

Она так и не поняла, шучу я или это едкая насмешка над системой социального рейтинга.

Было видно, что женщина не прочь спросить ещё много чего помимо утверждённого списка, но это, конечно, было невозможно.

Однако один вопрос не по плану она всё же осмелилась задать, посчитав, что он разбавит важное официальное интервью и добавит в него немного… хм… романтики и человечности:

— Вы спасли друг другу жизнь, и это, должно быть, начало большой дружбы, не так ли? — Она обратилась к Виринее: — Кем стал для вас Алексей после всего, что с вами произошло?

Виринея заговорила с привычной мрачностью, но очень умело ушла от прямого ответа:

— А кем бы стал для вас человек, который без раздумий бросился вас спасать, даже понимая, что вряд ли выживет?

Она повернулась ко мне и добавила то, что не имело смысла добавлять (это всё равно потом вырежут из интервью):

— Возможно, этот человек — избранный…

— О, спасибо, госпожа Воронина, — мягко и с улыбкой оборвала её журналистка, после чего обратилась уже ко мне: — Алексей, а что вы скажете насчёт вашей случайной знакомой? Вас сблизила общая опасность? Вы теперь друзья?

Я внимательно посмотрел ей в глаза.

— Мы помогли друг другу выжить, когда выжить было почти невозможно. Как думаете, этого достаточно, чтобы считаться друзьями?

Журналистка красноречиво глянула на меня, затем — на Виринею. Мы оба оставили её без прямого ответа, но, похоже, ей и этого было достаточно.

Когда интервью наконец закончилось, нас сразу же выдворили из зала переговоров. Вежливо и мягко, но всё же выдворили. Внутри остался Стрелецкий, чтобы переговорить с журналисткой.

Мы же в сопровождении охраны отправились по коридорам и лестницам вниз, в банкетный зал.

— Про избранного могла бы и не говорить, — тихо сказал я по пути. — Это никому не нужно.

Она покосилась на меня и произнесла с напором:

— Нужно! Ещё как нужно!

— Ну да, конечно, — бросил я.

В итоге банкет оказался ещё скучнее, чем интервью, даже несмотря на напитки, еду и поздравления в нашу честь.

Виринея чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому почти от меня не отходила, однако и не спешила со мной разговаривать.

А вот я искал повода, чтобы завести нужные знакомства среди губернских чиновников, что тут были.

Хотя сейчас с моим социальным рейтингом, даже поднятым до пятидесяти, со мной не особо хотели разговаривать вне этикета. Вряд ли эти люди знали, что на самом деле я видел в червоточине.

Был тут и статский советник Стрелецкий.

Он даже подходил ко мне пару раз, интересовался, всё ли в порядке, а сам прожигал холодным взглядом. О своём сыне и нашей драке на арене он, конечно, даже не вспоминал.

Я же смотрел на него и понимал, что совсем скоро нам предстоит столкнуться уже серьёзнее, а это — всего лишь знакомство и прощупывание почвы. Этот осторожный и опасный человек сейчас изучал меня лишь издалека. Как и я — его.

Когда банкет уже заканчивался, вдруг объявили танец.

Это было странным, потому что сейчас он был неуместен. Его будто намеренно навязали гостям.

Несколько пар закружились в танце, но я на них не смотрел, потому что заметил, что из другого зала вдруг появился сын статского советника, Радислав. Тот самый бугай, на спину которого я ставил ногу на арене.

Стремительным шагом он подошёл к Виринее, которая как раз от меня отошла (всего второй раз за вечер), и пригласил её на танец. И если честно, я так и не понял, почему она согласилась. Она ведь видела нашу драку на арене и понимала, что Радислав Стрелецкий — мой враг.

Вряд ли она хотела меня позлить, потому что я не выказывал к девушке явного интереса.

Причина была в другом.

Хрупкая и тонкая, в объятьях бугая-друида, Виринея казалась беззащитной, но так только казалось. Вообще-то, я видел эту некромантку с топором…

Радислав тем временем что-то быстро начал говорить девушке на ухо, а та улыбалась и порой поднимала брови, а иногда тихо смеялась. Следующий танец они тоже остались вместе.

В памяти сразу всплыло очередное предсказание Эсфирь: «Она будет танцевать с твоим врагом… дважды… а может, трижды».

Ну вот. «Дважды» уже случилось.

Чёртовы предсказания.

Я глотнул из бокала ещё шампанского, продолжая следить за парочкой. Но тут ко мне подошла молоденькая девушка в пышном красном платье.

— Окажите любезность, господин Бринер. — Она подала мне руку с роскошным изумрудом на пальце. — Потанцуйте с дамой.

Я улыбнулся девушке. Симпатичная блондинка, вся напомаженная и вычурная, но какая-то обыкновенная, если не считать дорогого наряда и украшений.

— Конечно, сударыня.

Услышав слово «сударыня», она растаяла. Это слово вообще не оставляло женщин равнодушными.

— Ох, вы такой галантный. Сударь.