Последний расчет

– Я приготовил салат, – буркнул Гунарстранна и одобрительно кивнул, когда Фрёлик разлил пиво.

– Брат говорит, что Хеннинг часто бывал в его квартире. А еще они недавно разговаривали по телефону. Хеннинг звонил ему в четверг.

– Когда? – спросил Гунарстранна.

– В восемь вечера по нашему времени. Поскольку Хеннинг сам позвонил ему, брат считает это доказательством самоубийства. Он, мол, хотел убедиться, что ему никто не помешает, когда он будет вешаться.

– Почему?

– Во-первых, потому, что на Филиппинах было три часа утра. Хеннинг уважал брата и ни за что не позвонил бы ему, если бы не особый случай. В основном он спрашивал, когда брат вернется домой. Хеннинг раньше никогда не звонил брату, когда тот находился за границей.

– В четверг вечером… Интересно, чем я тогда занимался, – пробормотал инспектор себе под нос.

– Я-то был в кино, – заметил Фрёлик.

– Тратишь свою жизнь на кино?

– Я ходил не один, а с дамой. И потом, боевика я еще не видел! Кстати, это тот самый фильм, что смотрела Катрине Браттеруд перед смертью. А у одного из персонажей там бородка точь-в-точь как у Крамера. Более того, он очень на него похож.

– Да что ты… И кто он – положительный герой или злодей?

– Злодей, – усмехнулся Фрёлик.

– О чем они говорили?

– Кто?

– Хеннинг с братом.

– О жизни, о смысле жизни, о том, в самом ли деле все предрешено, или человек волен изменить свою судьбу и свою жизнь.

– Такой разговор не обязательно свидетельствует о депрессии и склонности к самоубийству, – заметил Гунарстранна. – Подобные вопросы возникают и от любопытства.

– В таком случае он мог бы и подождать, когда брат вернется домой.

– У него могли быть другие причины для звонка. Может быть, он пытался что-то сказать… в конце концов, он был личностью философского склада.

– Но если он потом покончил с собой…

– Мы не знаем, в самом ли деле он покончил с собой, – возразил Гунарстранна. – Разве ты никогда не задавался вопросами, кто ты и откуда?

– Да ведь все очевидно…

– Я имею в виду – разве ты никогда не осознавал себя смертным и не гадал, в чем смысл жизни, в чем ее цель?

Фрёлик ухмыльнулся в бороду, но сразу посерьезнел, когда заметил, как смотрит на него Гунарстранна.

– Нечасто. – Он пожал плечами.

Инспектор наградил Фрёлика раздраженным взглядом.

– Когда-нибудь такие вопросы тебя непременно заинтересуют. Они интересуют всех. Может быть, Крамер просто бил мимо цели. Его брат не знает, где Хеннинг мог спрятать предсмертное письмо?

– Нет.

Фрёлик посмотрел в кружку. Пена оседала на стенках, как паутина. На янтарной жидкости вскипали пузыри. Франк поднес кружку ко рту и с удовольствием выпил.

Гунарстранна вышел в широкие двери, ведущие на кухню, и долго рылся в шкафу. Франк стал смотреть на лес, за которым шли поля, которые, в свою очередь, вели к устью голубого Драмменфьорда. Вдали на воде белели яхты. Они держались вместе, и Фрёлик решил, что там проходит какая-то регата.

Гунарстранна принес тарелки и салат на белом деревянном подносе. Он накрыл на стол и положил мясо на решетку. Оно аппетитно зашипело, пошел ароматный дымок.

– Вот ты бы повесился в квартире брата? – спросил Гунарстранна, откручивая колпачок с бутылки виски и нюхая содержимое.

– У меня нет брата.

Гунарстранна смерил его суровым взглядом. Фрёлик поспешил оправдаться:

– Начнем с того, что я бы не повесился – ни в доме у родственников, ни где бы то ни было.

– В том-то и дело, – кивнул Гунарстранна, наливая виски в колпачок, пробуя его, закрывая глаза и морщась. – Типичный самоубийца пытается покончить с собой не один раз. Он отдаляется от общества, жалеет себя; он намекает всем, как ужасна жизнь. Но Хеннинг Крамер так себя не вел.

– Да, брат был в полном шоке… ты ведь и сам видел. Я отвез его к матери. Он сказал, что поживет у нее несколько дней. После того как Хеннинг умер, их осталось всего двое. Отец умер несколько лет назад… погиб в автокатастрофе.

– Хеннинг Крамер – нетипичный самоубийца, – убежденно повторил инспектор. – Самоубийство похоже на перевернутую воронку. Все начинается с незначительных сигналов, которые посылаются в разные стороны, но по мере развития психоза самоубийство превращается в своего рода манию.

– Ничего подобного нам о нем не известно. Хотя он мог регулярно бывать у психиатра.

– Вряд ли. Все сотрудники реабилитационного центра должны проходить подробный медосмотр. Туда бы ни за что не взяли человека, который лечится у психиатра.

– На медосмотре выявляется не все, – усмехнулся Фрёлик. – Крамер курил марихуану, которую выращивал дома. В комнате в квартире у его матери на подоконнике настоящая теплица!

Гунарстранна досадливо вздохнул.

– И все же он, наверное, был сильно подавлен, – продолжал Фрёлик. – Если он убил ее… Катрине.

– В том-то и дело!

Оба постояли, задумавшись и глядя вдаль.

– А он мог, – повторил Фрёлик, скрещивая руки. – Вполне возможно, он и убил ее.

– Тогда как ее украшения попали к Скёу? – спросил Гунарстранна.

– Понятия не имею.

– Реймонду Скёу придется потрудиться, чтобы объяснить, как у него очутились украшения Катрине!

Оказалось, что Фрёлик еще не закончил с Крамером.