Последний рассвет Тарайи

– Урус! – Вдруг закричал впереди идущий Качудай. – Урус-Зор, стой, мы биться не хотим, за то клятву дадим, Урус… – сирх остановился, увидев грозный вид бегущего на них гарийца, явно с недобрыми намерениями. Путешественники замерли в растерянности, хромой потянулся к ножнам, трясущейся рукой пытаясь развязать походный хлястик на рукояти, удерживавший меч. Качудай стал размахивать руками, потом резко потянулся тоже к ножнам, сильно щурясь, часто дыша открытым ртом, глядя уже куда-то за спину гарийца. Тут же вытащил оружие и третий. Позади вдалеке, во весь опор неслись чужаки в их сторону. Качудай хотел было сообщить об этом и гарийцу, но тот стремительно в несколько рывков вбежал на холм и выбив клинок у первого, швырнул того с холма.

Все происходило очень быстро – еще удар, рывок, второй меч, третий… Степняки пытались что-то кричать, но мгновение и троица кувыркалась со склона вниз, а следом и Зор. Как только все оказались внизу, он одного за другим стащил к ближайшим зарослям.

– Тсс! – Приложил гариец палец к губам и зажал рот рукой противящемуся хромому, придавив коленом в грудь к земле.

– Ты зачем!? – В недоумении воскликнул Качудай, в попытке подняться на ноги, тут же получил удар ладонью по шее и свалился обратно. Сильно уставшие, изможденные многодневным переходом без нормальной еды и отдыха, они не могли хоть как-то сопротивляться, да ещё и гарийцу.

– Молчать! – рявкнул Зор. Его голос был груб, резок, а во взгляде читалась жесткость, не терпящая возражений. И тут до слуха донёсся слабый звук топота. Зор досадно выдохнул, утерев испарину со лба.

– Туда! – скомандовал он степнякам, указав на небольшой старый провал в склоне.

– С позором смерть принять заставляешь, Урус-Зор! – Бубнил Качудай, но повинуясь, торопился к провалу. – Зачем сталь отнял, Урус?! – обернулся он коротко, с укоризной взглянув на него. – Не тебя она касаться должна была, а бекетов черных. Как теперь смерть принять!? Позор на род мой! Гаруда не простит, не примет в объятия свои, крылья не позволит обрести… – всё продолжал скулить предводитель сирхов, досадуя об утерянном оружии на вершине холма.

Зор молча затолкал их в узкий провал и жестом приказал не производить ни звука, а вот звук погони нарастал всё сильнее. Степняки вжались в породу, затаив дыхание. Какими бы безрассудными и отважными они не были, но сейчас каждый понимал, что сопротивление было бессмысленным, а уж без оружия в руках и вовсе никто не хотел умирать – этого сирхи боялись даже больше самой смерти. Повисла мертвая тишина, и даже шум погони стих. Зор осторожно высунулся наружу, как вдруг земля сверху осыпалась огромным пластом, завалив провал позади. Гариец по инерции прыгнул вперед, развернувшись.

Над обвалом перебирая с ноги на ногу, стоял черный, как уголь жеребец, на котором сидел дарб, пристально глядя на Зора. Он дернул резко поводья на себя и вороной, чуть приподнявшись на дыбы, со всей силы ударил передними копытами о землю, обрушив еще один пласт, окончательно засыпав сирхов. Одновременно с этим, стремительным галопом из-за соседнего пригорка вынырнули двое других. Дарбы неслись, пригнувшись к холкам своих вороных – холодные серые сосредоточенные лица без тени эмоций, в четком движении к цели.

Да, в иной момент этими воинами можно было даже восхититься, и они явно были преисполнены чем-то поистине важным, заставлявшим без тени сомнения служить неким стремлениям. Лошади безжалостно копытами вырывали большие куски дёрна, поднимая клубы пыли. Зор впервые видел таких статных сильных животных в полном симбиозе со своими наездниками, дополнявшими друг друга. Конечно, теперь и сомнений не возникало, что они не были обитателями этой земли – здесь таких не водилось точно, он это знал наверняка.

Один обогнал другого и как только поравнялся с Зором, чуть наклонился, вытянув руку вперед в намерении схватить жертву, но гариец был готов и, дождавшись максимального сближения, увернулся, ухватил противника за ту же руку, мощным рывком сдернув с лошади. Тут же нырнув ко второму, дернул ремни подпруги, отпрыгнул в сторону, седло скользнуло вместе с наездником, но тот среагировал, удержавшись на ногах.

Не желая в этот раз дожидаться нападения, Зор рванулся к первому, но тот был быстрее – он увернулся и гариец оказался в крепком захвате сзади. Дарб сильно дернул, попытался крутануть его голову, но Зор сумел вырваться, попутно ломая руку молчаливому каращею. Прыжок второго, удар в ответ, еще один в голову, в грудь, его ребра хрустнули – это было отчетливо слышно даже в запале боя. Зор начал молотить его в какой-то дикой ярости, затем схватив одной рукой за затылок, а второй за подбородок, со всей силы дернул в сторону. Голова тут же обвисла, и чужак рухнул на землю с коротким хрипом. Дарб со сломанной в локте рукой и с перекосившей лицо гримасой боли, пытался вывернуть ее обратно. Зор подскочил к нему и тем же уже отточенным движением уложил второго.