Последний рассвет

– Сотников… – задумчиво повторила Надежда Игоревна, выслушав доклад оперативников. – Его уже допрашивал Разумов. И что-то мне подсказывает, что этот Сотников из тех людей, которые начнут страшно злиться, если их вызвать еще раз и начать задавать все те же вопросы. А когда свидетель злится, то он плохой свидетель. – Она полистала материалы дела, сложенные в папку, нашла протокол допроса Сотникова, пробежала глазами. – Да, вопросы придется задавать те же самые: были ли у Курмышова враги. Только вы уж давайте, ребятки, сами к нему поезжайте и проявите максимум вежливости и интеллигентности. Кто там у нас второй задушевный друг убитого?

– Горбатовский, – подсказал Дзюба.

– Ага, и его Разумов успел допросить, и даже его дочку… Ладно, Горбатовского я вызову и сама допрошу, а вы дуйте к Сотникову и покажите человеку, что вы к нему со всем уваженьицем.

Полдороги оперативники проехали в молчании, Антон думал о том, как решить вопрос с няней, Дзюба, как обычно, гулял по Интернету.

– Что там с убийством Гены? – спросил Сташис. – Есть новости?

– Есть, – вздохнул Роман. – Судебно-химическое исследование показало, что Генку отравили тиофосом. Место от укола нашли. Представляешь, прямо через куртку и свитер кололи. Наверное, игла здоровенная была…

– Тиофос? – переспросил Антон. – Это что за хрень? Я про такую не слышал никогда.

– Это ядохимикат, который выпускали в пятидесятых-шестидесятых годах для использования в сельском хозяйстве, а также на личных участках, огородах и в садах для борьбы с вредителями. Жутко токсичный. Говорят, один дядька только пробку от бутылки с этой дрянью языком лизнул – и помер. Короче, где-то с конца шестидесятых годов его выпускать перестали, а до этого он был в свободной продаже, покупай – не хочу.

– И чего? – не понял Сташис. – Это ж сколько лет-то с тех пор прошло! Он, небось, весь выдохся уже раз сто и стал совершенно безвредным.

– Вот и нет, – возразил Дзюба. – Он очень стойкий к внешней среде и в неразведенном виде может храниться неограниченно долго. Кто-то, видать, купил давным-давно и забыл, а теперь вот нашли…

– И кто нашел?

– Ну кто-кто… Рабочие, которые там старые постройки сносят и новые возводят. В общем, Антоха, геймеры мои горят синим пламенем. Уже проверили всех рабочих, которые живут в той общаге, выявили тех, кто трудится на загородных объектах, там сейчас обыски проводят. Общагу уже всю прошмонали сверху донизу, не нашли пока ничего, но следак надеется, что убийца оставил тиофос там же, где и нашел. Вот где найдут, там, стало быть, преступник и работает. А дальше дело техники. Следак готов уже джигу плясать на костях того работяги, который… – Он расстроенно махнул рукой. – Опять я лажанулся.

– Погоди, Кузьмич вроде говорил, что проверяют рабочих, которые сразу после убийства по домам разъехались. Что, их побоку? Теперь проверяют тех, кто на загородных объектах вкалывает?

– И тех, и других, – уныло поведал Роман. – Но, вообще-то, зря они так распыляются, группы не пересекаются.

– То есть?

– Я хочу сказать, что те, кто уехал, и те, кто работает за городом, это две совершенно разные группы людей. Ни одного совпадения. Конечно, если бы оказалось, что из уехавших хотя бы один работал на загородной стройке, в него бы уже вцепились мертвой хваткой. В общем, Антоха, не знаю я ничего! Не понимаю. Наверное, я действительно тупой.

– Угу, – хмыкнул Антон, подруливая к симпатичному двухэтажному зданию в конце переулка. – А следователь твой острый до полной невозможности. Ладно, сосредоточься, пойдем ювелира окучивать.

Звонок оперативников застал Алексея Юрьевича в одном из выставочных залов Академии художеств на Пречистенке. Он не совсем понимал, о чем еще ему нужно разговаривать с представителями доблестных органов, поэтому решил зря время не тратить. Он голоден, а поблизости есть весьма приятное заведение с грузинской кухней, поклонником которой Сотников был уже много лет.

Назвав оперативнику, представившемуся Антоном Сташисом, адрес в Сеченовском переулке, Алексей Юрьевич не спеша закончил осмотр коллекции, ради которой приехал сегодня в выставочный зал, и отправился в любимое кафе. Конечно, не все здесь радовало его придирчивый взгляд, например, сочетание темно-зеленых скатертей с сочно-красными салфетками казалось ему грубоватым, но зато резные высокие спинки стульев выглядели достаточно изящно. И еще Сотникову нравилось, что в одном зале стены отделаны деревом, в другом – декорированы камнем, и всегда можно занять место в соответствии с настроением: деревянные стены источали мягкое тепло, позволяющее расслабиться и успокоиться, а рядом с каменным узором Алексей Юрьевич словно набирался сил, энергии и решимости. Но главным, конечно, была именно кухня.