Последний реанорец. Том IX

‒ Ничуть, сын мой! ‒ бесстрастно отозвался старик, в мгновение ока приходя в себя. ‒ Вижу ты взялся за ум и пришел покаяться?! Ты поступил верно. Я готов принять твоё поражение. Все мы ошибаемся.

‒ За ум? Покаяться? Поражение? ‒ вдруг тихо рассмеялся Палач Империи, а после отрицательно покачал головой. ‒ Вовсе нет. Вы знатный шутник, как я посмотрю. Просто решил сделать подарок напоследок. По воле вашего святейшества, так уж вышло, что в Царицыне я согрешил, когда перерезал тот никчемный скот, что пришел за жизнями моих людей и альвов. И боюсь совсем скоро, ‒ добавил вдруг князь с холодной и отчужденной усмешкой на губах, глядя в глаза патриарха, ‒ согрешу еще сильнее…

Глава 16. Долг, который красен кровавым платежом...

‒ О чем ты лопочешь, сын мой? ‒ со снисходительной рожей отозвался церковник, искоса поглядывая на двух светозарных впереди себя и следуя вперед, пока Ульяна семенила за ним по пятам.

‒ Знаете, ваше святейшество, ‒ задумчиво произнес я, с интересом разглядывая в храме множественные фрески с изображением господнего света. ‒ За время своего существования я жил по простому принципу. За всё в этой жизни нужно платить. Но как погляжу у вас иной образ мышления. Вы не фанатик, вы лишь охочий до власти старикан, который мало перед чем останавливается и чувствует себя всесильным. Хотя стоп! Мы отошли от сути, ‒ и махнув вяло рукой, обратил свой равнодушный взор на святошу. ‒ Признаюсь вам честно, патриарх, я не бездумный убийца, я убийца с некоторыми моральными принципами. И мне не нравится, когда на мои руки попадает лишняя кровь, потому как я уже уничтожил достаточно разумных. Да, кровь тех светозарных была лишней, ‒ цокнул негодующе я, скорчив гримасу недовольства. ‒ Они умерли из-за вас. Из-за ваших приказов. Из-за вашей жажды власти. И подсчитав все это я пришел к выводу, что вы мне должны. Ваш долг огромен.

‒ Прикуси язык, тварь! ‒ вдруг яростно прошипела Ульяна, выступив вперед. ‒ Помни с кем говоришь!

‒ Глупая бродячая шавка должна быть благодарно за то, что я её не убил и она не должна лаять понапрасну и встревать в чужую беседу, ‒ спокойно изрёк я, пронзив девушку отчужденным взором, отчего та сглотнула и отступила назад. ‒ Ты ведь слушала меня внимательно, деточка? Поэтому помни. За всё в этой жизни платить… Ты это скоро поймешь.

Однако моя поучительная речь оказалась прервана громким и надменным хохотом самого патриарха.

‒ Долг? Я? Должен тебе? ‒ сквозь веселый смех переспросил старик. ‒ Сопляк, у которого молоко на губах не обсохло требует от меня какие-то долги? Ты кем себя возомнил? Лучше уходи отсюда подобру-поздорову, мальчишка, ‒ вдруг угрожающе громыхнул патриарх, ‒ я тебе ничего не должен!

‒ Боюсь, никто и никуда не уйдет, ‒ ухмыльнулся я, отрицательно качая головой. ‒ Нет, вы должны. Посудите сами, ‒ и вытянув руки вперед, стал загибать пальцы. ‒ Пока я был в коме вы с корыстным умыслом, чтобы еще больше возвысить церковь, оболгали меня ‒ раз. Нападение архиерея Степана и его прислужников на меня ‒ два. Покушение ваших апостолов на квартал ‒ три. Сговор святош и знати с целью моего устранения ‒ четыре. Похищение трёх разумных, что находятся под протекцией рода Лазаревых ‒ пять. Очередное нападение светозарных, чтобы вновь расправиться с безобидным домом Тёмного Течения ‒ это шесть, ‒ пришлось даже делано присвистнуть и склонить голову набок. ‒ И это лишь то, что я вспомнил. Много, патриарх, не правда ли? По мне так достаточно. Я бы даже сказал, что руководя церковью в вас не осталось ничего светлого. Вы ведь за эти гонитесь в своих молитвах? Осталась лишь жажда власти и корысть. Так что вы мне должны, а долги необходимо отдавать.

Рот Ульяны вновь открылся, чтобы сморозить очередную чушь, но раздраженный возглас патриарха, адресованный в мою сторону, свёл на нет все её потуги, и та довольно оскалилась.

‒ Достаточно, Лазарев! Не грязному щенку следует учить меня жизни. Всё это я делал во благо обычных людей и церкви. Это было правое дело. Ты зло! Ты убийца! Исчадие, от которого нужно избавиться. А твои альвы не более чем бельмо на глазу у жителей империи. Знай это, никчемное отродье! Это моё последнее слово. Церковь господнего света искоренит всю скверну и станет еще сильнее. К тому же я тебе кое-что скажу, ‒ и расплывшись в надменной улыбке, добавил, ‒ лишь сильный может решать, кому жить, а кому умирать. И в данном случае во главе со мной церковь сильна. И я буду решать, как именно нам поступать. Никто мне не указ! Даже император и уж точно не его игрушечный советник! ‒ а затем обернувшись ко мне спиной и подхватив Ульяну под локоть, махнул мне на прощание ладонью. ‒ Можешь проваливать. Ты верно поступил, что вернул Улю обратно, я приму это к сведению, но мне наскучил наш разговор. Аудиенция с патриархом у тебя окончена. Арсений! Саша! ‒ бросил тот громко двум апостолом, что держали меня в поле зрения с самого начала беседы, не опуская при этом своих клинков света. ‒ Выкиньте из храма это грязное животное.