Последний реанорец. Том VIII (СИ)

Защитные барьеры только начали стремительно наслаиваться друг на друга, а оба моих соперника скорыми темпами стали обращаться к собственным силам. Манипуляции Романова и Тана чем-то были схожи. Они оба, как и полагается уникумам, по большому счету были сильны в созидательно-призывающей стезе. Трескуче-ледяные и багрово-кровавые магические доспехи на их телах стали формироваться почти одновременно, и в единый миг у них образовалось стихийное оружие. Пара изогнутых клинков в руках у Романова, и похожая пара шуангоу в ладонях Веймина…

Хм, с нашей последней встрече парень кардинально модифицировал свои орудия.

Я же по-своему принципу обошелся лишь джадами и обычной тренировочной экипировкой. Ведь смысла затягивать спарринг я не видел от слова совсем.

Стоило же барьеру захлопнуться над нашими головами, как тут же раздался громкий, но мелодичный голос Прасковьи.

‒ Начали!..

……

* * *

Первое кольцо. Москва.

Московский Кремль.

Личные покои цесаревича Ростислава.

‒ Дрянь! Аргх! Проклятье! Вот же… твою мать!!!

Именно с такими криками и негодующими воплями взъерошенный будущий император Российской Империи ворвался в собственное крыло Кремля, не только попутно с этим переполошив весь личный гвардейский конвой, но и знатно напугал оторвавшую ошеломлённый взгляд от рабочего ноутбука Голицыну.

‒ Задерите его черти!!!

Однако тщательнее присмотревшись к своему господину, регацце удалось понять, что тот был не зол, а лишь оказался чем-то сильно, точнее очень сильно, раздосадован.

‒ Его императорское высочество может объяснить, в чем дело? ‒ вкрадчиво осведомилась женщина, медленно снимая с переносицы очки. ‒ И кого вы хотите, чтобы задрали черти?

От подобного обращения парень тотчас впал в ступор и остолбенел, а затем с обидой взглянув на Голицыну, продолжил мерить покои рваными шагами. Верная регацца всегда знала, каким именно образом утихомирить воинственный нрав разбушевавшегося Романова. И в данном случае подобное обращение подействовало как нельзя лучше.

‒ Захара, чтоб его! ‒ после затянувшегося молчания, тихим голосом отчеканил парень. ‒ Этот… этот… дурак в своём репертуаре! И куда только сестра с Алиной и Прасковьей смотрят?..

‒ Что стряслось на этот раз? ‒ со слабой улыбкой поинтересовалась девушка. ‒ По моим данным, многие неприятности вы норовите учудить вместе. Он тебя чем-то обидел на ваших занятиях? ‒ предположила невольно Голицына.

‒ Что?! Обидел? Скажешь тоже! ‒ вдруг скривился юноша, словно отведал дольку лимона. ‒ Нет. Вовсе нет…

‒ Тогда что случилось?

‒ Я и Веймин… бросили ему вызов на спарринг… ‒ отрывисто начал говорить парень, продолжая своё великое шествие по покоям. ‒ Точнее… попросил это сделать Веймина… сам же шел довеском. Я хорошо изучил Захара. Я тебе говорил, что он всегда платит по счетам? Так случилось и в этот раз…

‒ Не хочу вас переоценивать, но мне кажется, что вы зря это сделали, ‒ со скептическим выражением лица заключила Марина. ‒ Дай угадаю. Вы с треском проиграли. Так ты из-за этого так расстроился? Только не говори мне, что ты и Тан хотели его одолеть?..

‒ Ты считаешь меня настолько недалёким? ‒ вдруг возмутился недовольно цесаревич, но вдох спустя показал довольную улыбку и, приблизившись к регацце, прилёг подле неё на постель. ‒ Конечно у нас не было ни шанса. Он разобрался с нами как со слепыми щенками за несколько секунд. Мне вообще показалось, что он совершил всего два шага. Миг же спустя Тан оказался впечатан в барьер полностью беззащитный, попутно с этим разрушив своим телом один из слоёв купола, а следом… следом за ним и я оказался на заднице рядом с Веймином в непотребном виде.

‒ Закономерный итог, ‒ усмехнулась Голицына. ‒ Так что тебя так огорчило? Поражение?

‒ Ты говоришь сегодня прямо, как сестра! ‒ вновь скорчив кислую гримасу, тихо пробурчал юноша, подминая девушку под себя. ‒ Да плевать на этот спарринг! Меня злит и выводит из себя то, что за оружие он взялся только тогда, когда мы вынудили его это сделать. Он больше месяца ничего не делал. Ни тренировался, ни упражнялся. Ни-че-го! Только ждал и помогал мне с Калирой. Этот… этот сукин сын ведёт себя так непринужденно и спокойно, будто завтра хольмганг не у него, а у какого-нибудь… Брюллова! ‒ раздраженно прошипел Романов. ‒ Вот что за дурак, а?

Девушке хватило нескольких секунд кратких созерцаний, чтобы разобраться в ситуации, а еще миг спустя её лицо озарилось понятливой и тёплой улыбкой.

‒ Ты за него переживаешь, не так ли? ‒ мягко спросила регацца, с нежностью поглаживая Ростислава по щеке.