Последний реанорец. Том XI

Что ж, вот как. Один против пятерых. Получается, все решится сегодня. В таком разе не будем тянуть с прощанием…

— Прежде, чем уйду, то хотелось бы сказать пару слов, — мягко заговорил я, привлекая к себе всеобщее внимание, а затем соскользнул с перил и поочередно поцеловав руки женам картара, учтиво им поклонился. — Ивара, Лислина, ВальдХэрри, благодарю вас за помощь и за то, что прибыли сюда. Паллад, тебе я всё сказал ранее, но тоже благодарю. Поэтому, если всё сложится неудачно ты знаешь, что делать.

После моих слов троица женщин невольно нахмурилась и взглянув на сосредоточенного картара, резко перевели свои вопрошающие взора на абсолютно спокойную Бездну.

— Если выполнишь свою просьбу, то мне не придётся выполнять твою, — невозмутимо откликнулся мироходец, упираясь руками в перила и глядя вниз на стекающийся поток разумных.

— Добродетель… Зеантар… — чуть не плача вдруг зашептали печальными голосами феи. — Почему… почему всё выглядит так… будто бы… будто бы вы прощаетесь?

— Ниа, Ифа, Яни, — обратился я как можно теплее к малышкам. — Я обещал вам, что заберу вас с собой, но если я не вернусь, то прошу вас последовать за Лислиной и картаром они позаботятся о вас.

— Добродетель Зеантар… — с раскрасневшимися глазками заканючили девчушки жалобным тоном, облепив моё лицо. — Почему… почему вы прощаетесь? Мы… мы не хотим идти с ними… Можно мы пойдём с вами?

— Нельзя, — еще мягче прошептал я. — Дайте мне слово, что уйдете из Мерраввина вместе с ними?

— Мы… мы не хотим этого делать и покидать вас… Но… но обещаем… — утирая едва видимые слёзы и тотчас сглатывая их закивали девчушки и нехотя спорхнули с моего тела.

На следующих словах в горле невольно образовался ком, а тело пробило слабой дрожью, но взглянув в глаза покровительнице я приложил правую руку к своему сердцу и присел перед ней на одно колено, склонив голову.

— Благодарю вас, госпожа, за всё… Простите меня за то, что пошел на пути у своего эгоизма, — сбивчиво прошептал я. — И простите за то, что не оправдал ваших надежд…

Затем же, как и подобает в ритуале прощания губы сами зашептали слова на реанорском языке, лишь только пришлось изменить одно слово:

— Инте. Тоаанс. Хваоол. Анде раа дая ина ре Бээаллинарэ… нэ фан линэз…

— Ты впервые от всего сердца и честно назвал меня по имени. Остальное же для меня неважно, — с расцветающей улыбкой на безупречном лице, но с невероятно печальными глазами зашептала женщина, а после наклонившись приподняла мою голову и с нежностью поцеловала меня в лоб. — Инте. Тоаанс. Хваоол. На аатес ни а хим… иф эр намдэ ка сеа арно, мой дорогой…

Что?..

После услышанного тело словно оцепенело, сердце предательски застучало, а шокированный взгляд устремился к довольному лицу покровительницы, но та лишь утвердительно кивнула.

Нет… Этого быть не может… Это… это немыслимо. Чтобы я и… Как такое возможно?

Однако собрав всю доступную волю в кулак, пришлось медленно выпрямится и в очередной раз всем поклонившись, а затем опершись рукой о перила тело ловко перемахнуло вниз.

Вряд ли это когда-либо случиться, но эту войну уже пора закончить.

Ритм угасания…

***

— Теперь ты ответишь мне, о чём тебя попросил мой Жнец? — слабым голосом осведомилась Бездна, глядя на падающий вниз силуэт.

Несколько долгих мгновений мужчина стоял с непроницаемым лицом и аналогично остальным взирал на спину реанорца, а после тяжело вздохнув, тот тихо заговорил:

— Он просил позаботиться о феях, а также передать два послания, — и мироходец поднял взгляд на покровительницу расы реанон. — Одно предназначалось тебе, а второе его женам.

— А о чём ты попросил его? — поинтересовалась Ивара, коснувшись щеки мужа.

— Не умереть…

Глава 22. Жнец Бездны против хранителей Мерраввина…

Долина Хорс. Астральная арена.

Несколько секунд спустя…

Ритм угасания…

Как ни странно, но арена вновь погрязла в удушающей тишине стоило моему тёмно-алому силуэту появиться на всеобщее обозрения. Кровожадный рёв мерраввинского сброда почти мгновенно сошёл на нет, а всё отребье, что участвовало в Развлечение Древних под безэмоциональным взглядом Жнеца Бездны начало расступаться прочь и уходить с моего пути. Правда, были и те, кто пытался противиться и стояли на маршруте до последнего, однако храбрились они не долго. Их хватало всего на три-четыре моих шага. Именно таким незатейливым образом я и добрался до нужного места, погруженный в собственные рассуждения.