Последний реанорец. Том XII – Часть II

Эфирное поле без устали работало по площади, а все реанорские чувства обострились до своего возможного предела. Сам не понял точно в какой миг, но я отчетливо ощутил тот момент, когда кровь живых обагрила огромное поле боя. Первым был неизвестный мне демон-легионер, за ним последовал человек, а затем механизм смертей лишь продолжил набирать свои кровавые обороты и так оно продлится до бесконечности.

Чарующее и в то же время омерзительное зрелище. Я видел такое множество раз… Бесчисленное множество раз. Я уже и стал забывать, насколько жуткой может быть война за выживание. Да и не война это вовсе, а самая настоящая… бойня.

— Танцует безжалостная сталь, поёт истинная магия, а следом окропится кровавыми слезами, как живое, так и мёртвое, – зашептал я одними губами себе под нос давно позабытый девиз дома Аи-Ир. — Да канет в нескончаемую тьму Бездны несметное количество врагов…

Еще две минуты спустя все защитные массивы полностью пали. Оборонительные барьеры после случившегося начали стремительными темпами возводиться за нашими спинами, но это ником образом не отсрочило неизбежную кровопролитную мясорубку.

И пока массовая магия, что медленно подпитывалась моим эфиром непрерывно безумствовала по своей предельной площади, я и сам сделал шаг навстречу давно позабытым и слегка притупившимся инстинктам, ведь пролитая кровь врагов бодрит лучше всякого энергетического коктейля.

Эфир молнии, ветра и пространства… Нерушимая защита…

В левой руке громовое копьё образовалось самопроизвольно и таким же расслабленным образом пришлось его метнуть прямо перед собой, уничтожая за один бросок десятки, если не сотни мерзких чудовищ. Однако наряду с этим рука вновь обхватила пространство ладонью и с оглушительным звуком ударяющего хлыста, на свет явилось очередное заклинание Высшей речи. Не менее смертоносное, чем другие. Ведь именно это сияние на некоторое время заставило чудовищ поморщиться и неосознанно отступить от меня из-за ослепительных красно-белоснежных бликов, которые со стремительной скоростью развеивали сгущающуюся тьму порчи.

Истребление кровавой молнии Реанора… Эфир молнии и первозданного света… Карающая плеть…

Эфир молнии и тьмы… Пагуба дома Нор-Ата… Ураганный вал…

Эфир земли и ветра… Натиск подавления…

Ритм угасания…

Ураганный вал и натиск подавления работали в едином ритме, беспрестанно сокрушая сотни тварей за один присест. Даже с учётом экономии сил они выходили на загляденье мощными. Громовое копьё и карающая плеть вместе с их хозяином и при помощи телепортации, мелькали постоянно по всему полю брани. Там, где появлялся мой размытый силуэт, тотчас звучал пронзительный треск молнии, рёв громового копья и ослепительное сияние карающей плети, а через долю вдоха вместе с этими ужасающими звуками рождалось самое настоящее побоище из растерзанных и рассеченных тварей.

До боли опостылевшая и гнусная мясорубка с каждым вдохом и выдохом лишь продолжала набирать свои обороты. Всё казалось настолько знакомым, что даже тошнило от осознания.

Пожиратели находили свою смерть при любом моём движении. При любом взмахе плети или же броске копья. И такое происходило повсеместно, где бы я ни появился. Примерно аналогичная ситуация происходила и у Пала с Аллейдой, потому как сражались мы в паре километров друг от друга.

Картар превратился в самый настоящий тёмно-бирюзовый вихрь. Правда, из-за крови и плоти пожирателей, что налипла на его доспех и на крылья, всё это быстро теряло свой цвет и блеск, но судя по сосредоточенному лицу мироходца, его ничуть не огорчал сей факт. Да и в отличие от моей безэмоциональной физиономии тот широко улыбался. Аллейда же, как и избранницы Паллада, вместе с небожителями предпочла воздушный бой. Она парила над ордой пожирателей и при любом взмахе её руки и матово-чёрного клинка образующиеся разрезы тьмы уносили с собой сотни враждебных жизней за раз.

Важным аспектом в этой бойне было еще и то, что рядовые пожиратели не владели магией. Амместы являлись существами для уничтожения и для распространения порчи. Это облегчало бой для нашей армии. Однако чем дольше шло сражение, тем больше на поле брани становилось их командиров — рилимов. Лишь минут через десять ожесточенной схватки те медленно являли себя на свет.