Последний ребенок

Хант ждал, переживая очередную волну злости. Прошлый год вымотал его – и вот как результат неряшливость… Он должен был сам посмотреть карту и обратить внимание на изгиб реки, а не выслушивать подсказки от новичка-детектива. Но дело сделано. Сейчас главное – девочка. С момента исчезновения Тиффани не прошло и дня; часов, может быть, восемь или девять. На этот раз он вернет ребенка домой. Хант сжал кулаки, мысленно повторяя слова клятвы. На этот раз будет по-другому.

Он посмотрел на велосипед и как будто услышал в голове голос мальчика.

«Обещаете?»

Детектив протянул руку к большому коричневому перу, висевшему под седлом велосипеда. Мокрое, грязное, шершавое на ощупь, оно и выглядело жалко. Хант потер его, разгладил.

«Обещаю».

За спиной у него Кросс опустил рацию.

– Готово.

Хант кивнул.

– Что это у вас там?

Он выпустил перо из пальцев, и оно повисло на шнурке. Качнулось и замерло, прилепившись к мокрой спице.

– Ничего. Перо.

Кросс шагнул к велосипеду, взялся за шнурок, подтянул.

– Перо орла.

– Откуда знаете?

Он смущенно пожал плечами.

– Я родился в горах. Моя бабушка наполовину чероки. Разбиралась во всех этих тотемных штучках.

– Тотемных штучках?

– Ну знаете, ритуалы, священные растения… – Он протянул руку в сторону реки. – Река – чистота. Змеи – мудрость. И все такое. Мне это казалось полной чепухой. – Пожал плечами.

– Тотемы? – повторил Хант.

– Да. – Кросс посмотрел на перо. – Это – хорошая магия.

– Что значит хорошая магия?

– Та, что дает силу. – Полыхнула молния, и детектив выпустил шнурок из пальцев. – Перья орла носят только вожди.

Глава 8

На заднем сиденье патрульной машины мать Джонни дремала, привалившись к сыну. На особенно быстрых поворотах ее голова каталась по его плечу, а когда колесо налетало на выщербину или неровность, подпрыгивала. Река осталась позади, мертвец тоже, а с ними и последние крохи веры Джонни в мудрость копов. Хант отказался даже рассматривать предположение, что речь могла идти об Алиссе, и Джонни это бесило.

«Может быть!»

Он произнес это вслух, а потом повторил, когда глаза у Ханта смягчились.

«Может быть!»

Но коп был занят, и ему вполне хватало собственных идей. Устав от настойчивых напоминаний Джонни, он сначала отказался от дальнейших обсуждений, а потом и вовсе отправил их домой.

«Оставь это дело в покое, – сказал детектив. – Оно – не твоя проблема».

Но он ошибался. Джонни чувствовал это всем сердцем. Дело было его проблемой.

Патрульная машина остановилась на подъездной дорожке. Дождь настойчиво барабанил по железной крыше, и Джонни смотрел на дом со стороны. В тесном, грязном дворе моргал свет; в окне мелькали тени. На дорожке стояли две машины – Кена и дяди Стива. Мать после таблеток задремала. Глаза ее были закрыты, с губ слетели невнятные звуки.

Джонни колебался, и патрульный повернулся к стеклянной перегородке со следами грязных пальцев и засохших плевков.

– Она в порядке?

Джонни кивнул.

– Ну вот мы и на месте, приятель. – Глядя на мать Джонни, полицейский тоже заколебался. – Может, ей помощь какая требуется?

Защитные механизмы наконец включились.

– Она в порядке.

– Ну тогда идем.

Джонни потряс мать за плечо. Ее голова скатилась к спинке, и он потряс сильнее, а когда она открыла глаза, сжал ее руку.

– Надо идти. Мы дома.

– Дома, – повторила она.

– Да. Дома. Пойдем. – Джонни открыл дверцу, и звук дождя изменился с металлического стука на приглушенный гул. Потоки воды обрушивались на мокрую землю и поникшие листья. В машину хлынул теплый воздух. – Не забудь сумочку.

Джонни помог матери выйти и повернулся к крыльцу. Патрульная машина сдала назад, выехала из грязи и развернулась на скользком покрытии. Джонни уже дошел до крыльца, когда заметил, что матери рядом нет. Она стояла под дождем, подняв лицо к небу и подставив ладони. Сумочка валялась в грязи, там, где выскользнула из пальцев.

Топая по лужам, Джонни вернулся к матери. Падая с неба, струи больно хлестали по коже.

– Мам? – Он снова взял ее за руку. – Пойдем. Пойдем домой. – Она не открыла глаза, но произнесла что-то тихо и неразборчиво. – Что?

– Я хочу уйти.

– Мам…

– Хочу, чтобы меня смыло и унесло отсюда.

Джонни поднял сумочку и крепко сжал ее руку.

– Идем. Быстро. – Он поймал себя на том, что говорит, как Кен, но мать послушно пошла за ним.

Свет в доме был яркий, горели серные лампы. Дядя Стив сидел за кухонным столом перед шеренгой пивных банок. Кен расхаживал взад-вперед, держа в толстых пальцах стакан с бурбоном. Оба повернулись и посмотрели на Джонни и его мать.

– Наконец-то, – сказал Кен. – Ну и наглец же тот коп – сказал, что мне там нечего делать, что я могу отправиться домой или ждать здесь. С ним, – добавил он презрительно, кивая в сторону дяди Стива, чья голова будто целиком ушла в плечи. – Я еще поговорю кое с кем. Пусть узнает меня получше.