Последний ребенок в лесу

Хотя в настоящей волне школьных реформ не отмечается особого дружелюбия к природе, отдельные учителя не без помощи родителей, сотрудников музеев естествознания и прочих добровольцев могут многое сделать для улучшения ситуации и без официальных санкций. И все же, чтобы действовать по-настоящему эффективно, необходима не просто активность преданных делу добровольцев. Надо рассмотреть проблему разрыва в отношениях между учениками и природой. Мы должны сделать все возможное, чтобы поддержать появившееся движение, называемое сейчас «За эмпирическое образование». Мы должны дать отпор силам, мешающим нашему сегодняшнему сближению с природой, среди помех и утрата уважения к природе, и отмирание естествознания в курсе высшей школы.

Несколько лет назад я сидел в беспорядочно заставленном кабинете Роберта Стеббинса, заслуженного профессора в отставке Калифорнийского университета (Беркли), в Музее зоологии позвоночных. В детстве он прошел школу в горах Санта-Моники, где научился, сложив ладони у рта, «кричать по-совиному». Природа для него так и осталась волшебством. Более двадцати лет написанная и проиллюстрированная Стеббинсом книга-справочник «Справочник западных рептилий и амфибий» (A Field Guide to Western Reptiles and Amphibians) остается неоспоримым авторитетнейшим руководством по герпетологии и вдохновляет молодежь на изучение змей. По мнению Стеббинса, наше отношение к природе изменилось из-за переоценки ценностей.

Десять лет он со своими студентами ездил в пустыни Калифорнии, описывая жизнь животных в районах, где часто можно встретить автомобили повышенной проходимости или вездеходы. Стеббинс обнаружил, что 90 % беспозвоночных животных — различных насекомых, пауков и других членистоногих — были уничтожены в изъезженной вездеходами пустыни. Пока мы разговаривали, он вставил слайды в старенький диапроектор. «Посмотрите, — сказал он, — между этими снимками — десять лет». Раны и порезы, шрамы, которые останутся на века. Корка пустыни, вспоротая резиновыми колесами, огромные облака пыли, поднимающиеся высоко в атмосферу; застреленная пустынная черепаха со следами шины, раздавившей ее панцирь; фотографии с воздуха, сделанные около Блита в Калифорнии, — на них древние и загадочные индийские рисунки таких огромных размеров, что их можно рассмотреть только с воздуха. На изображении оленя и по его бокам, и по спине, и через его голову проходят когтистые отметины, оставленные колесами вездеходов. «Если бы только эти люди знали, что делают», — сказал Стеббинс.

Но больше всего его расстроили не те разрушения, которые уже произошли, а то разорение, которое надвигается, та утрата чувства благоговения перед природой или хотя бы элементарного уважения к ней, которое передавалось из поколения в поколение. «Один раз я наблюдал за вездеходами. Я увидел двух маленьких мальчиков, пробиравшихся через дюны. Я побежал за ними. Хотел спросить, почему они не в машине — не потеряли ли они что-нибудь. Они ответили, что у них сломались велосипеды. Я спросил у них, что интересного они увидели в пустыне, не видели ли они ящериц. „Да, — сказал один из них. — Но ящерицы убегали“. Этим ребятам было скучно. Ничего их не заинтересовало. Если бы только они знали…»

Даже занимающимся на природе детям не привилась этика бережного к ней отношения. В одном из классов в Алпине, штат Калифорния, я встретил учеников начальной школы, которые, судя по отчетам, проводили гораздо больше времени на воздухе, чем малыши из других регионов. Некоторые из учеников в классе естественных наук видели рыжих рысей, играющих в горах; один из мальчиков видел пуму на участке, принадлежащем их семье. Многие из этих детей росли в этом отдаленном горном районе, потому что родители старались дать им возможность общаться с природой. Один мальчик рассказывал: «Моя мама не любила город, потому что там мало места отведено природе, поэтому они с папой решили переехать в Алпин. Мы жили в квартире. Моя бабушка живет еще дальше, у нее большие владения. В основном это луга, но есть даже и поросшие деревьями места. Я люблю там бывать, потому что туда приходит детеныш пумы и играет у нее во дворе. Когда я приезжал к ней в воскресенье и мы ходили кормить козлят, то видели рыжую рысь, которая пыталась ловить птиц. Вот было здорово!»