Последний рейд: Последний рейд. Кровь за кровь

Пойдя в выделенный генералу кабинет, ветераны расселись за массивным старинным столом, и генерал вызвал своего адъютанта. Тот появился в кабинете так, словно просочился сквозь стену.

– Неси сюда свой волшебный ящичек от старика, – сказал ему генерал, и адъютант, понятливо кивнув, исчез, чтобы вновь появиться в кабинете спустя несколько минут.

Ловко расставив на столе поднос с кофе и лимоном, он осторожно водрузил на столешницу деревянный ящик и, откинув боковую стенку, расставил бокалы. Затем, достав оттуда же бутылку бренди, разлил напиток по бокалам.

Достав из ящика коробку сигар, генерал взял бокал и, посмотрев на Генри, тихо сказал:

– Давай выпьем с тобой, старина, за то, что у нас все получилось.

– С удовольствием, – улыбнулся в ответ Генри, медленно раскуривая сигару.

Глотнув бренди, он удивленно посмотрел на генерала.

– Что? Знакомый напиток? – усмехнулся тот в ответ.

– И даже очень, – грустно ответил Генри.

– Последний подарок старика, – вздохнул генерал, – коробка сигар и ящик роскошного бренди.

– А ведь это знаковый подарок, генерал, – грустно улыбнулся Генри, – в самом начале нашего знакомства старик сказал мне, что угощает таким образом только тех, кто ему симпатичен. А еще лучше друзей.

– Я не знал, – тихо отозвался генерал. – Жаль. Хороший был старик.

– Он был настоящий, – ответил Генри. – Старик, инвалид, а характер, как кремень. Даже в своем кресле не мог больше трех минут на месте посидеть. Вечно крутился на нем туда-сюда, словно расхаживал. Никогда не забуду, как он пытался с ребятами в догонялки играть.

Неожиданно для себя генерал заметил предательски блеснувшие глаза Генри. Помолчав, он тихо спросил:

– Похоже, ты успел привязаться к нему?

– Кроме жены и детей, у меня больше никого нет. Он нам обоим сумел каким-то непостижимым образом заменить отцов. Даже мне. Про себя я называл его Джесси Большое Сердце. Знаете, он по-настоящему обрадовался, когда узнал, что мои парни решили поселиться в бухте. Даже взял на себя расходы по постройке домов. Он умел быть щедрым, хотя частенько сам себя называл жадным.

– Ты так и не рассказал мне, как было на Грендале, – неожиданно сменил тему генерал.

– Как и должно было быть. Грязно, кроваво, жестоко.

– Поясни.

– Что тут пояснять? – пожал плечами Генри. – Высадились на маяк. Уничтожили яхту. Уничтожили всех пилотов. И начали убивать все живое, что попадалось на пути, начиная от взрослых особей и заканчивая яйцами.

– Вы уничтожали их кладки? – мрачно спросил генерал.

– Да. Не забывайте, генерал. У них была моя жена. И я готов был уничтожить не только несколько кладок, а даже выжечь всю планету.

– Я прекрасно помню, с чего все началось. Но все дело в том, что Грендаль прислал через дежурный эсминец просьбу о переговорах. Что это значит, я не знаю, но они хотят говорить с мягкотелым, заставившим их уступить. То есть с тобой.

– Мне только послом на Грендале осталось стать, – криво усмехнулся Генри.

– Надо будет, станешь, – категорично ответил генерал.

– Черта с два, – вскинулся Генри. – Я этих людоедов видеть не могу. И потом, для этого есть целый департамент, вот пусть и развлекаются.

– Им не нужны простые дипломаты. Им нужен ты, – мрачно отозвался генерал.

– И какого черта им нужно? – ответил Генри таким тоном, что генерал вздрогнул.

– Хотят пересмотреть свои отношения с лигой.

– А при чем тут я? Этот вопрос решает совет лиги, а не один пенсионер.

– Не прибедняйся, – криво усмехнулся генерал, – мне бы с полсотни таких пенсионеров, и можно было бы всю лигу до зеркального блеска отчистить.

– Устал я, командир. Правда. Башка вон вся седая уже. Да и силы уже не те. Лет десять назад я после такого ранения вылез бы из танка дней через пять, а теперь только через полторы недели очухался.

– Знаю, дружище, – тихо вздохнул генерал. – Все знаю. Но департамент внешних сношений требует твоего присутствия.

– Ну и пусть себе требует, – пожал плечами Генри, – я на пенсии. Всё. Точка.

– Без тебя их даже не планету не пустят.

– Что, так и сказали?

– Так и сказали.

– Ну, так им же хуже. Значит, вообще никаких переговоров не будет.

– Хотя бы встреться с этими индюками.

– Зачем? Уж если я имею наглость отказать вам, то их я просто с лестницы спущу.

– По крайней мере, они отстанут от меня.

– А какое отношение к этому имеете вы? Это была спасательная операция. Я действовал на свой страх и риск. И вообще, я в отставке. Какого черта я должен лезть в это дело?

– Вот им это и объяснишь. Откровенно говоря, я и сам не все знаю. Ты же отлично знаешь наших дипломатов, они будут долго молчать, прежде чем ничего не скажут. Они ввалились в этот кабинет вчетвером и почти час канифолили мне мозги, напирая на то, что затронуты интересы лиги, и твое присутствие крайне важно. Я честно пытался объяснить им, что ты давно уже свободный человек и приказывать тебе я не имею никакого права. Все закончилось тем, что они просто выжали из меня обещание поговорить с тобой. Что я и делаю.