Последний рейс

– Не беспокоитесь ли вы о нашей большой скорости при подходе к Актив Пассу? – спросил капитан сразу после того, как суда расцепились.

– Нет, капитан. Мы всегда ходим здесь так. Обычно я сбавляю до среднего на траверзе Энтерпрайз Рифа, я часто делаю это только символически. Вы сбавили до среднего за несколько секунд до того, как я сам сделал бы это. Дальнейшее зависело уже от Бога, а не от нас с вами.

(Чем больше проходило времени после столкновения, тем настойчивее Хаустову казалось, что их скорость была чрезмерно большой. И тем сильнее ему казалось, что он проиграл в столкновении воль на мостике, когда не сбавил ход еще на траверзе острова у мыса Протлок. Нутро, интуиция, тщательно воспитанная в себе осторожность сигнализировали ему о повышенной скорости. Но лоцман был уверенным в своих знаниях места человеком. И он попал под гипноз его уверенности – или это уже начинается самоедство? Вот уж в чем он никогда не был грешен, так это в излишнем самоедстве.)

– Средний вперед! – приказал Краббе. Он как бы демонстрировал свою уверенность и сейчас, после несчастья, ведя к порту Ванкувер судно, лишившееся якорей, с помятым носом.

– Средний вперед! – приказал капитан после секундного колебания.

«Есенин» коротко задрожал и прибавил ход.

– Только не называйте точное время, – пробормотал Краббе.

– Спасибо, – сказал капитан. – Скажите, вы помните, что мы все время поворачивали только вправо?

– Да. Мы поворачивали только вправо.

– Что означали ваши два коротких гудка в момент обнаружения парома?

– Я предлагал им разойтись правыми бортами, используя оговорку Правила номер двадцать пять ППСС.

– Тогда они получают возможность сказать, что сами отворачивали вправо потому, что приняли ваше предложение. Нам же, если быть последовательными, следовало положить лево на борт и дать полный.

– Думаю, они не слышали моих гудков, капитан, – сказал лоцман Краббе. – Мы могли только вправо и только задний ход. И мы так поступили. Они находились на нашей стороне фарватера.

– Какова ответственность судоводителей но вашим законам? То, что нам предстоит суд, я не сомневаюсь. Но меня интересует, какой суд.

– Уголовная ответственность в Канаде для судоводителей наступает, капитан, только в случаях умышленности, алкогольного опьянения или при нахождении на мостике после употребления наркотиков… Мы будем швартоваться правым бортом. Пусть ваши люди приготовятся подать буксир через центральный клюз на полубаке!

– Вас понял! – сказал капитан.

Архитектура причала в Ванкувере, к которому швартовался «Есенин», была не совсем обычной. Фактически это был пирс, в центре которого возвышалась пакгаузная часть. Сплошная крыша пакгаузов связана была с берегом автомобильным проездом. На этой крыше располагалась смотровая площадка и стоянка автомобилей. С причала туда следовало подниматься но одномаршевым наружным лестницам.

К моменту швартовки автомобильная стоянка уже была забита машинами. На причале ожидали агент Бент Соренсен и адвокаты компании, группа полицейских и много корреспондентов.

– Господа, прошу меня извинить. Но прежде, чем отвечать на ваши вопросы, я должен взглянуть на свое судно с причала. Сейчас вам принесут кофе. Я вернусь быстро.

– Капитан, там на вас набросятся корреспонденты. Пожалуй, я пойду с вами и прикрою вас, – сказал агент. – И предупредите экипаж: никаких интервью! Пусть отсылают всех к вам.

– Экипаж предупрежден, – сказал капитан.

Они спустились на палубу и вышли на причал. Действительно, представители канадской прессы не теряли времени даром. Обвешанные магнитофонами и фотоаппаратами, они вели себя с настырностью и наглостью комаров.

Повреждения носовой части были незначительными. Только отсутствие левого якоря придавало носу судна какой-то непривычный и растерянный вид.

– Боюсь, капитан, что сегодняшнее происшествие означает конец «Фиско лайн», – сказал агент.

– Это почему? – спросил капитан.

Агент обязан был оказать поддержку. Для этого он здесь и находился. А поддержку приходилось оказывать ему. Ничего себе: конец «Фиско лайн»! Капитан слишком хорошо знал все перипетии и сложности рождения этой компании.

– Кто наш адвокат? – спросил капитан, когда они шли по причалу к трапу.

– Мой друг, – сказал агент. – Он будет драться не за страх, а за совесть. Но ото конец «Фиско лайн», – повторил он. Очевидно, он уже видел все последствия для себя лично в этом случае: потеря работы, подмокшая репутация и т.д. и т.п.

Под вспышками блицев они прошли на судно. Вахтенный матрос у трапа был одет чисто, повязка вахтенного была на месте, вахтенный штурман блестел золотом новенькой формы, боцман копался у стрелы четвертого номера – судно продолжало жить ритмичной, невозмутимой жизнью.