Последний рейс

Здесь капитан улыбнулся. Моряки «Есенина» оказывались отлично богатыми ребятами. На весь экипаж было получено перед первым японским портом около ста долларов.

– Кто этот человек? – спросили у «чеха». И он четко ответил.

– Капитан советского судна «Сергей Есенин» Николай Хаустов.

Нахальства ему было не занимать.

– Видели вы на дверях машинных кладовых по правому борту аншлаг: «Перед входом – проветрить!» – спросил капитан.

– Не помню, – сказал «чех». – Я немного волновался, а когда волнуешься тебе не до плакатов.

– В тех помещениях, где ехал этот господин, на «Есенине» расположены рефрижераторные моторы. Там сдохнешь даже в противогазе, – сказал капитан.

«Чех» стал клясться и ругаться по-английски.

Официальный переводчик – украинец-шипшандлер – стал орать на «чеха». Полицейские и иммиграционные чиновники хохотали. «Чех», оказывается, крыл окружающих на отличном канадском блатном жаргоне. Оставалось удивляться тому, как быстро он овладел им – шел двадцатый день после столкновения «Есенина» с «Королевой Виктории».

Перед капитаном извинились. Про «чеха» он сразу забыл. Его вообще редко интересовали и волновали чужие судьбы.

– 7 -

8 августа в Ванкувер прилетел на международную авиационную выставку посол СССР в Канаде Мирошниченко. Выставка открылась в пригороде Ванкувера. Посетить ее послу следовало в обязательном порядке, но главное, что его здесь интересовало, была история «Есенина» и «Виктории».

Капитан и Свешников явились к послу в фешенебельный отель «Ванкувер». Хаустов первый раз встречался с таким высокопоставленным представителем своего государства. Посол держался совсем просто. Обведя рукой стены гостиничного номера, он улыбнулся и сказал:

– Вот что, ребятки, разговаривать здесь с вами я не буду, сейчас нет времени. Приеду сегодня вечером в двадцать часов на ваш пароход. Посмотрю на поэта-безобразника. Надо же: и после смерти бедокурит!

По пути на судно капитан спросил у представителя торгпредства, можно ли приготовить ужин и можно ли подавать к ужину спиртное. Он опасался, что такие приготовления могут чем-либо рассердить посла.

– Конечно, готовь. Он русский человек и очень хорошо знает и понимает души людей, – немного подумав, сказал Гена Свешников и облизнулся.

Посол приехал не в двадцать, а в двадцать один час.

Ужин перестоял, старпом и повар издергались.

Капитан встретил посла рапортом с рукой под козырек. Он доложил, что теплоход «Сергей Есенин» находится в порту Ванкувер под арестом. Судно разгружается. Повреждения, нанесенные столкновением, в значительной степени уже исправлены силами экипажа, экипаж здоров и готов к выполнению любых заданий.

В конце рапорта посол по-стариковски крякнул, облегченно вздохнул и проследовал в капитанскую каюту.

Хотя капитан отлично понимал, что положение его хуже губернаторского и хуже оно, нежели уже есть, быть не может, но все-таки некоторое время чувствовал себя скованно. Эта скованность проявляла себя официальностью словаря.

– Двадцать третьего июля сего года теплоход «Сергей Есенин», одиннадцать тысяч четыреста одна брутт-регистровая тонна, имея на борту три тысячи семьсот пятьдесят тонн груза стальною проката и автомашин, снялся из порта Иокогома, Япония, на канадские порты Ванкувер и Нью-Вестминстер, – сказал капитан. – Судно находилось в хорошем техническом состоянии…

– Давайте, Николай Гаврилович, прямо со столкновения, – попросил посол. – А еще лучше – после столкновения.

– После столкновения были предприняты все меры безопасности по спасению своего судна и парома, а также пассажиров парома: аварийная партия собралась у места повреждения и была в готовности бороться с пожаром, затоплением водой, а также подготовила все средства для пересадки пассажиров парома на наше судно. Капитану парома были предложены все виды помощи, в том числе и медицинская. С приходом в Ванкувер для охраны интересов судовладельца и грузоотправителя был заявлен морской протест, нанят адвокат, обратились в торгпредство с просьбой оказать содействие в квалифицированной юридической помощи…

– Так, так, – с непонятной интонацией сказал посол. Гена Свешников начал делать капитану какие-то знаки, но тот остановиться при всем желании почему-то не мог.

– Уже в первые часы после столкновения в газетах и по телевидению здесь начали демонстрировать снимки, – продолжал капитан. – Их давали крупным планом. Было написано много статей, обвиняющих командование «Сергея Есенина» в небрежном судовождении. С обвинительными заявлениями выступили такие ответственные лица, как генеральный прокурор Британской Колумбии, министр шоссейных дорог Колумбии, а заместитель генерального прокурора Британской Колумбии будет даже свидетелем обвинения против командования теплохода «Сергей Есенин»…

– …В этой обстановке с экипажем проводилась большая работа, – продолжил капитана посол, – по предотвращению различного рода провокаций, возможностей неправильных и ненужных репортажей, разъяснению обстоятельств столкновения и линий на охрану интересов Советского Союза, так?

– Так, – сказал капитан.