Последний рейс

— Хорошо! Хорошо! Всё сделаю как ты скажешь! — Договорив, он позволил себе заплакать. Сев, мой собеседник закрыл лицо руками и зарыдал. Смотря на это я чувствовал сильную неловкость. Взрослый и сильный мужик, а плачет. Хотя с другой стороны какая разница, кто это, он испытал сильную эмоциональную встряску и это вполне естественная реакция. Через какое-то время военный успокоился, посмотрел на всех присутствующих и достал рацию. Что-то сказав в неё на своём языке, он обратился ко мне:

— Я сделал как ты сказал. Скоро все мои люди покинут ваше судно. Вы свободны. Главное больше никого не убивай. — Договорив, он посмотрел на меня таким обвинительным взглядом, что мне стало очень неудобно. Однако тут же появилась другая мысль, что мол это он меня будет обвинять в убийства? Интересно сколько на его совести отнятых жизней?

***

Вскоре я стоял на баке и с Эльдаром вытягивал на палубу швартовый конец, то же самое происходило на корме. Через какое-то время судно, с помощью подруливающих устройств начало отходит от пирса, и вскоре мы шли в открытое море. Вернув швартов на вьюшку, я вместе со своим другом пошёл на камбуз, есть хотелось неимоверно, хотя до обеда ещё оставалось время. Мне оставалось надеяться, что смогу перехватить что-нибудь. В это время в машинном отделении мотористы запускали осушительные насосы, было слышно как изменился звук двигателей.

В очередной раз мы справились с проблемой, только теперь договориться не удалось. Пришлось применить силу. Чему я не очень рад, как и в прошлый раз, хотелось бы всё-таки найти мирное решение, но ничего не получилось. Видимо не все люди способны идти на такой контакт, такие как эти "военные" понимают только язык силы, который и пришлось мне использовать.

Дойдя до камбуза, мы с Эльдаром попросили что-нибудь перекусить у кока, тот нам выдал бутерброды с маслом, ну хоть что-то. Усевшись за стол, я начал потихоньку есть угощение.

До дома оставалось всё меньше и меньше миль, надеюсь больше нас никто не захочет остановить, убить или ещё что, и мы спокойно доберёмся до нашей цели.

Глава 14

Я сидел на ходовом мостике и смотрел в иллюминаторы. Снаружи в свои права давно вступила ночь. Задувал относительно сильный ветер, как бы шторм не начался, сейчас, после войны, погода всё больше и больше становится непредсказуемой. Делать было особо нечего, сиди, да иногда поглядывай на экран авторулевого. Поэтому оставалось только размышлять, многие в это время пользуются своим телефоном, хоть интернета естественно нет, но поиграть всё равно можно. Однако мне такое времяпрепровождение не нравилось. Мне больше нравилось размышлять, всегда любил вот такие моменты, когда тихо, спокойно, можно просто сидеть, тогда мысли сами появляются и начинаешь вести с собой диалог, расставлять всё по полочкам. В этот раз ко мне пришли мысли о произошедшем. Почему люди не могут жить мирно? Почему надо обязательно найти себе проблемы? Почему надо нападать на других? Почему просто взять да и не объединиться? Единственный ответ, который у меня был, это то что большая часть людей ничего не хочет делать. Гораздо проще напасть и отобрать, чем самому сделать. Только вот проблема здесь в том, что можно умереть, и есть шанс, что погибнет тот, кто решил напасть и отобрать. А стоит ли это того? Может быть лучше сохранить жизнь? Как свою, так и чужую. Это ли не самое главное? Жизнь. Отвлёкшись, я крутанулся на баночке и глянул на экран, там показывались волны. Значит ветер стал ещё сильнее, волна поднялась такая, что даже датчики авторулевого заметили. Это уже начинает беспокоить. Прислушавшись к тому, что происходит снаружи, услышал довольно громкие завывания. Значит всё-таки шторм. Надо что-то делать? Поднявшись, подошёл поближе к иллюминатору и глянул на воду. Волна оказалась действительно большой, такой большой и сильной, что когда носовая часть её разбивала, брызги летели во все стороны. Постояв так какое-то время, принял решение, пока никому ничего не сообщать, волна ещё не такая сильная, чтобы устраивать панику.

Вернувшись на своё место, я опять предался размышлениям. В таком ключе прошли пара часов, и меня отвлёк от мыслей громкий звук, как будто удар. Опять встав, и подойдя к стеклу, увидел страшную картину. Волнение стало гораздо сильнее, вода брызгами стала залетать на палубу, и только сейчас я почувствовал качку. Всё, теперь надо сообщать старпому.

Подойдя к устройству внутренней связи, я нажал нужную кнопку, и дождавшись ответа, проговорил:

— Вадим Александрович, тут экстренная ситуация. Ветер усилился, волна слишком сильная поднялась, как бы нам в шторм не попасть.

— Понял. Сейчас буду.

Через пару десятков минут старпом добрался до ходового мостика. Он сразу посмотрел на экран авторулевого, потом глянул наружу, и в итоге принял решение, что он сам встанет за штурвал. Однако мне запрещалась уходить, хотя моя вахта уже подходила к концу. Делать было нечего, ситуация такая, что важнее судно сохранить чем идти отдыхать.