Последний рейс королевы (СИ)

Мне пришлось собрать все силы и все мужество, чтоб отозваться:

 — Иду! — И уже одними губами шепнуть Эрву: — Прощай, брат!

Кое-как собрав себя в кучу и придерживаясь за основание катапульты, я поплелась в катер. Падение сбило настройки на коммуникаторе, и теперь я не видела состояния аномалии. Да и, честно говоря, мне как-то стало уже все равно. Еще немного удерживала ответственность за пассажиров, и только ради них я сейчас заставляла себя переставлять ноги. Не будь на корабле командора и мальчишки, даже вставать не стала бы. Всему есть предел.

Каждый шаг отдавался внутри горячей, пульсирующей болью. И я старалась дышать через раз. Неудивительно, что ожидавший меня на пороге катера арлинт охнул:

 — Бинго! Что?..

Я мотнула головой на невысказанный вопрос:

 — Все потом. Задрай, пожалуйста, катер.

Арлинт напрягся, пошарил взглядом у меня за спиной.

 — А где?..

 — Эрв останется на «Королеве солнца». Космос потребовал выкуп, — я поморщилась, — за твою никчемную жизнь. Задраивай!

Удивительно, но ершистый арлинт молча проглотил оскорбление. Дождавшись, пока я проковыляю внутрь, он принялся за работу.

В крохотном салоне катера, спиною друг к другу, стояли четыре кресла. По — центру небольшой пульт. По сути, самостоятельно катер практически не мог передвигаться. Небольшой ионный движок был призван помогать поворачивать посудину для лучшего обзора экскурсантам. Выбрасываться из корабля он должен был на катапульте и посредством специального силового кабеля возвращался назад. Мы возвращаться не собирались. И вся ценность этой жестянки для меня была в том, что здесь стояла довольно мощная установка жизнеобеспечения. Если экономно расходовать топливо, то можно просуществовать до трех дней.

В салоне мне на встречу вскочил Борис и немедленно округлил глаза:

 — Бинго! Что случилось? Давай помогу!

Я торопливо выставила впредь ладонь, останавливая подростка:

 — Не нужно! Садись лучше за пульт и проведи предстартовую подготовку. Помнишь, чему я тебя учила?

Резкое движение рукой вызвало новый прилив боли. На этот раз настолько сильной, что у меня все плыло перед глазами. Где-то в катере должна быть капсула для оказания первой помощи…

 — Бинго, я, — голос Бориса подрагивал, — не уверен, что смогу. Может, лучше ты?

Я криво усмехнулась и продемонстрировала дрожащую руку:

 — Я не смогу тем более… Не дрейфь, я еще пока жива… — Добравшись до кресла, слева от пилотского, я практически рухнула в него. — А если отключусь, тебе поможет Нартанн. Давай, мальчик, не трусь…

Мое самочувствие ухудшалось в геометрической прогрессии. Кое-как, едва дыша, я подсказывала Борису порядок действий. Вернувшийся в салон арлинт молча уселся по другую сторону от подростка. Странно, что он молчит и не встревает с поучениями.

Последнее, что я запомнила — это открывшийся грузовой люк и сработавшую катапульту. От толчка боль внутри меня стала настолько невыносимой, что я с радостью уплыла в черноту.

***

…— Нартанн, где тебя носит? Почему так долго?

Он неопределенно дернул плечом в ответ:

 — Там, внизу, настоящая мясорубка из тел и переломанных клеток. Приходилось двигаться осторожно, чтобы самому не нанизаться, как на шампур.

Занятые друг другом, группа мужчин в бело-серебряно-голубых легких скафандрах с символикой Звездного Альянса на груди и рукавах не обращали внимания на происходящие вокруг. А зря. Они были уверены, что модификанты зачищены без остатка и кроме них на астероиде живых не осталось. И только благодаря этой беспечности худенькой фигурке ребенка удалось проскользнуть мимо них в тени отвесной скалы, прячущей в своих недрах разгромленную лабораторию, и юркнуть в нутро открытого контейнера. И уж тем более никто не обратил внимание на то, что малыш держал в руках.