«Последний римлянин» Боэций

Однако не меньшим требованием времени была и необходимость систематизации и утилизации для школы греко-римского духовного наследия, чтобы обеспечить преемственность не только в сфере собственно образования, но и шире — культуры в целом. В эту переломную эпоху именно Боэций оказался подлинным «учителем средневековья», во многом благодаря ему сложилась «традиционная картина непрерывности и связи интеллектуальной жизни значительной части средневековья с античностью»[49]. В осуществлении задачи переработки и приспособления античного духовного наследия к новым историческим условиям Боэций пошел по пути, естественно вытекавшему из самого развития позднеантичной культуры.

Прежде всего Боэций занялся философским обоснованием системы образования и созданием для нее соответствующих учебников, обобщивших и интерпретировавших в доступной, но в то же время и не слишком упрощенной форме достижения греков и отчасти римлян в области арифметики, музыки, геометрии и астрономии. До нашего времени дошли лишь два из четырех трактатов по школьным дисциплинам, принадлежность которых Боэцию бесспорна. Это — «Наставления к арифметике» и «Наставления к музыке». По последнему учились студенты в Оксфорде даже в XVIII в. (Учебник, остающийся живым полторы тысячи лет, — это, пожалуй, своеобразный рекорд педагогического долголетия!)

В средние века Боэцию также приписывались по крайней мере два учебника геометрии (пятикнижный и двукнижный). В последнем содержались сведения об абаке (счетной доске), изобретателем которого длительное время считался «последний римлянин». (Впоследствии это предположение было отвергнуто научной критикой.[50]) В двукнижной «Геометрии» предусматривалось также применение отдельного знака для нуля. Следует отметить, что за Боэцием довольно долго сохранялась слава изобретателя, создавшего не только абак, но и некоторые сложные механизмы. Средневековая традиция усматривала в нем редчайшее сочетание высокой способности к отвлеченному философствованию и практического «инженерного», выражаясь современным языком, таланта. Если к этому добавить, что он слыл и «совершеннейшим музыкантом» (хотя бы и только теоретиком), то нельзя не признать, что Боэций являл собой своеобразное воплощение «универсального человека», некий прототип идеала, к которому придет европейская культура через тысячу лет после его рождения, т. е. в эпоху Ренессанса.

Такое сочетание мощного теоретического мышления и способности к практической реализации знаний в античности и средние века чрезвычайно редко. Из средневековых философов вспоминаются Альберт Великий, которому легенда приписывала создание первого «робота» — говорящей головы, да, быть может, Роджер Бэкон, больше прославившийся как чародей и изобретатель, чем как мыслитель «первого ранга».

Подлинные «Геометрия» и «Астрономия» Боэция исчезли еще в раннем средневековье, оставив о себе лишь воспоминания тех, кому посчастливилось их прочесть. Так, ученый Герберт, больше известный под именем папы Сильвестра, в 983 г. сообщал, что он обнаружил в библиотеке монастыря Боббио, крупнейшего культурного центра того времени, «восемь томов астрологии Боэция, а также несколько великолепных книг по геометрии»[51]. В средние века Боэцию приписывали также очень популярный трактат «О школьных дисциплинах», однако доказано, что он был создан в XII–XIII вв.

Два века, предшествовавшие Боэцию, были столетиями бревиариев и компендиумов (кратких изложений). Однако «последний римлянин» пошел по другому пути. Его школьные трактаты основательны, полны теоретических размышлений. Особенно важно, что еще в начале своей деятельности он осознал важность определения структуры и новых задач обучения.

Боэцием было завершено формальное разделение системы семи свободных искусств на две ступени, соответствующие двум уровням образования — тривиуму и квадривиуму. Именно с Боэция начинается прочное бытование в средневековой школьной традиции термина «квадривиум». У математика Никомаха из Герасы, сочинением которого «последний римлянин» активно пользовался, этот термин отсутствует, но употребляются понятия «четыре пути» знания, или «четыре метода». В интерпретации греческого ученого математические дисциплины сравнивались с мостом, пройдя по которому, можно попасть в царство истины. Кассиодор, говоря о заслугах Боэция, также отмечает особое значение «четверных врат» познания.

Итак, квадривиум — это комплекс математических наук: арифметики, геометрии, музыки и астрономии. Обосновывая познавательную важность квадривиума, Боэций призывает в поддержку авторитет Пифагора: «Среди всех мужей древности, процветавших под водительством Пифагора в чистейшем рациональном созерцании, с очевидностью было установлено, что совершенно невозможно достичь кому-либо совершенства в философских науках без овладения столь благородным родом знания, как квадривиум…» [52]