Последний рубеж

— Похоже, настал мой черед — попробовать «эпинефрин класса А», — прошептал он, затравленно посмотрев на Дмитрия. С этими словами парень поспешно сунул руку в рюкзак и извлек из него уже хорошо знакомый Лескову футляр. — Вайнштейн дал. На всякий случай. Извини, что не сказал раньше. У тебя вроде были какие-то проблемы с этим препаратом.

Дмитрий ничего не ответил, но при виде ампул он почувствовал себя, как голодный человек, которого решили подразнить едой. Это ощущение длилось всего несколько секунд, затем его сменила тревога. Пока Кристоф вкалывал себе препарат, он решил привести в чувства француза. В какой-то момент ресницы парня дрогнули, и Жак наконец приоткрыл глаза.

— Je ne comprend pas ce qui se passe…*, - еле слышно пробормотал он, глядя в медные глаза незнакомца. Придя в сознание, Жак почувствовал, как боль вгрызается в его тело с новой силой.

— Тебе вкололи обезболивающее, — тихо произнес Дмитрий на английском. — Нужна твоя помощь.

— Кто ты такой?

— Ты чувствуешь себя абсолютно здоровым, — теперь Лесков заговорил уже по- русски, но в данном случае выбранный язык не имел значения. Жак почувствовал, как его сердцебиение учащается, боль исчезает, и у него появляются силы самостоятельно подняться с земли.

— Осторожно! — внезапно крикнул он, заметив позади Матэо очертания первого «ликвидатора». В тот же миг раздался отвратительный скрип металла, и голова робота с грохотом отлетела в сторону. Жак поднялся с земли, накрывая присутствующих мощным телекинетическим куполом, от которого тут же отскочили первые пули.

Завязалось короткое сражение. Узкие тоннели не позволяли роботам нападать одновременно, что придало Кристофу уверенности. Но было что-то еще… Это что-то попало в его кровь вместе с сывороткой «эпинефрина» и теперь в бешеном темпе мчалось по венам, омывая сердце. Какая-то неведомая сила ворвалась в его организм, и мужчина с легкостью комкал металл, словно то была продуктовая фольга. Спустя несколько минут бой был закончен. Кристоф с благодарностью обернулся на француза, когда тот силой мысли погнул последнего робота и наконец снял защитный купол.

— Мерси, амиго, — с сильным испанским акцентом произнес Матэо, после чего жестом указал французу на освободившийся проход. Тот ограничился ответным кивком и уверенно направился следом за Хансом.

— Я бы не додумался внушить ему хорошее самочувствие, — усмехнулся Фалько, теперь уже обратившись к Лескову. — Не знаю, почему вас назвали Бароном. По- моему, Плацебо — куда более подходящее прозвище… Кстати, а где ваш сонливый мальчишка? Не он ли говорил, что будет мешать роботам нас обнаружить?

— Адэн слаб, поэтому не стоит воспринимать все его слова, как обещание, — ответил Дмитрий.

— Такими темпами он не протянет, верно?

Лесков отвел глаза, и испанцу не потребовалось дополнительных пояснений. До конца пути ни он, ни Дима так и не проронили ни слова. Единственное, что заставило их немного понервничать, это задержка в активации петербургской «арки».

Пришлось прождать почти полчаса — бесконечное время для тех, кто не может гарантировать себе лишнюю минуту. Но вот, наконец, началась синхронизация «арок», и вскоре вся группа перенеслась обратно на базу.

Первое, что почувствовал Дмитрий, будучи все еще ослепленным вспышкой, был запах горелого. Комнату наполнял густой черный дым, который забивался в легкие, не позволяя толком вдохнуть. В тот же миг Матэо хрипло закашлялся.

— Бычье дерьмо! — выругался испанец, стирая выступившие на глаза слезы. — Что опять натворил ваш чокнутый профессор? Эй, кто-нибудь…

Последние слова он выкрикнул, но ответом ему стала тишина. Дмитрий первым вышел из кабины, чувствуя, как его охватывает необъяснимая тревога. В густом дыму он толком ничего не мог разглядеть, поэтому начал продвигаться на ощупь.

— Господи… — внезапно услышал Лесков севший голос Ханса. До этой минуты немец не мог выдавить из себя ни слова: энергетика станции обрушилась на него с такой силой, что по телу парня побежала крупная дрожь. Он буквально кожей ощутил отчаяние, боль и страх, пропитывающих воздух вместе с дымом. Люди умирали один за другим, пронзенные пулями, здания взрывались и складывались, как карточные домики, и среди всего этого армия «ликвидаторов», которых наконец ввели на территорию Петербурга.

Спасская пала.

*до свидания!

*о, Господи…

*Я не понимаю, что происходит…

Глава XXVI

Было около пяти часов утра, когда прогремел первый взрыв. Он донесся откуда-то издалека, но его мощи хватило, чтобы разбудить всех детей, находящихся в спальнях. Испуганные, они уселись на постелях, растерянно вслушиваясь в темноту. Несколько секунд ничего не происходило, но вот в коридоре послышались торопливые шаги, и слабый свет проскользнул под дверь прежде, чем она успела отвориться. На пороге, крепко сжимая фонарь, возникла Кристина Леонидовна, одна из воспитательниц, которая обучала выживших детей математике.