Последний рубеж. Роковая ошибка

Обернув руки носовыми платками, они с Планком раздвинули колючие ветки. Аллейн обхватил основание столба поцарапанной рукой и обернул его проволокой – она легла точно по борозде.

– Тютелька в тютельку, – прокомментировал Фокс.

– Теперь второй.

Они приложили проволоку к другому столбу – результат тот же.

– Ну, Планк, – сказал Аллейн, высасывая кровь из ранки на руке. – Как вы интерпретируете улики?

– Так же, как и раньше, сэр, хоть я и не связал бороздки с проволокой из сарая. Надо было, конечно, но я упустил это из виду.

– И?

– Похоже, она-то и была натянута между столбов, причем когда-то давно, потому что моток ржавый. – Планк осекся. – Нет, постойте, – сказал он. – Глупость я сморозил.

– Не торопитесь.

– Ага. Забудьте, что я сказал. Сэр, она была здесь давно, потому что борозды заросли терном.

Фокс прокашлялся.

– А вы что скажете, Фокс? – спросил Аллейн.

– Нет, не вполне сходится. Надо посмотреть поближе, – ответил Фокс. – Могли и с той стороны кустов натягивать.

– Да, я тоже так думаю. А вы, Планк?

– Сэр, – сконфуженно ответил тот.

– Нет-нет, продолжайте. Когда проволоку взяли из сарая?

– Недавно. Срез-то свежий.

– И что все это означает?

– Я бы предположил, – осторожно заметил Планк, – что она ее убрала перед тем, как прыгнуть. Проволока – это ведь очень опасно, сэр. Незаметная особенно.

– Очень.

– А молодой человек заметил бы ее, если бы она там была? – спросил Фокс.

Аллейн вернулся к следам копыт там, где лошадь начала прыжок и заглянул в овраг.

– Проволока старая и не блестела бы на солнце, верно? Придется спросить юношу.

Планк кашлянул.

– Простите, сэр. Я еще вдоль изгороди посмотрел, там нигде проволоки нет. И не было.

– Верно, – сказал Аллейн неуверенно. – Планк, я не могу переговорить с вашим суперинтендантом, пока он в больнице, так что я задам вам вопросы, которые в другой ситуации обсуждал бы с ним.

– Сэр, – сказал Планк, изо всех сил стараясь не выказывать радости.

– Почему решили не закрывать дело?

– Из-за проволоки, сэр. Я сообщил о своих выводах касательно бороздок на столбах, и суперинтендант сам их осмотрел. Это было в тот день, когда он слег с болью в животе. Ну, в тот вечер, когда у него лопнул аппендикс и ему сделали операцию. Его последние указания мне были такими: «Ходатайствуйте о дополнительном расследовании и держите рот на замке. Дальше делом займется Скотленд-Ярд».

– Ясно. Мистеру Харкнессу говорили про проволоку?

– Да, но толку-то, насколько я понял из его слов, она тут была так давно, что он и забыл про нее. Еще даже до того, как он купил конюшню. Он помнит, что Дульси отрезала ее перед прыжком, и я подумал, что это логично, если к его показаниям вообще можно применить слово «логично». – Планк снял свой полицейский шлем и заглянул внутрь, будто там скрывался ответ на вопрос. – Он был в таком состоянии, что спорить с ним было невозможно. На ту сторону не желаете взглянуть, сэр? Где она лежала?

Они исследовали противоположную сторону оврага, а пришедшие с поля лошади смотрели на них, пренебрежительно раздувая ноздри. Планк убрал пленку с колышков, которыми он обозначил место, где лежала мертвая Дульси Харкнесс.

– Фотографии сделали? – спросил Аллейн.

– Фотография у меня вроде хобби, – ответил Планк и извлек из кармана фотокарточки – Я везде ношу с собой фотоаппарат – вдруг да какой-нибудь хороший снимок получится.

Надев очки, Фокс, глянул на фотографии и прищелкнул языком.

– Просто ужасно! Неприглядное зрелище. Бедная девушка.

Планк придирчиво смотрел на свою работу, склонив голову набок.

– Если бы не рубашка, ее и узнать-то нельзя было бы, – небрежно заметил он.

Аллейну вспомнилась фотография, которую он видел в конторе: крупная, неряшливого вида девушка в клетчатой рубашке, восседающая на рыжей лошади. Он сложил снимки обратно в конверт и убрал его в карман. Планк снова накрыл колышки пленкой.

– Кто находился в конюшне в промежутке между тем, как компания уехала кататься, и тем, как обнаружили мисс Харкнесс? – спросил Аллейн.