Последний рубеж. Роковая ошибка

Бармена и по совместительству хозяина «Трески и бутылки» звали Боб Мэйстр. Он эффектно подал Рики заказанную пинту.

Рики направился к свободному стулу в углу. Сидя там, можно было сохранять позицию наблюдателя. Заслонявшие обзор игроки в дартс закончили партию и перешли в бар. Рики, к своему неудовольствию, увидел за дальним столиком в углу Сидни Джонса – художника – с кружкой пива и поспешил отвернуться, пока тот его не заметил.

Между ними встали новые посетители: рыбаки, судя по разговору. Феррант отделился от стойки бара и вразвалочку приблизился к ним. Завязался разговор, по большей части неразборчивый; к тому же в речи старших жителей острова по-прежнему слышались отголоски давно исчезнувшего нормандского диалекта.

Наконец Феррант оставил своих собеседников и подошел к Рики.

– Добрый вечер, мистер Аллейн, – сказал он. – Знакомитесь с жизнью острова?

– Надеюсь познакомиться, мистер Феррант.

– Не слишком ли у нас тут тихо?

– Мне это и нравится.

– Нравится? Надо же.

Говорил Феррант одновременно шутливо и безразлично. Он постоял с Рики минуту или чуть больше и раза два картинно приложился к пиву.

– Ну, ладно, хорошего тогда вечера, – сказал он наконец, повернулся и очутился лицом к лицу с мистером Сидни Джонсом.

– Глядите-ка, кто к нам пожаловал! – От души хлопнув Джонса по спине, Феррант вернулся к своим приятелям.

Мистер Джонс, по всей видимости, не признавал никаких условностей этикета. Он уселся за столик Рики, вытянул ноги и уставился куда-то в пустоту. Возвращение Ферранта к стойке бара было встречено громким хохотом, заглушившим какие-то слова, которые произнес Джонс.

– Извините, – сказал Рики. – Не расслышал, что вы сказали, – он подался вперед.

– В конуру мою заглянуть не хотите? – пробился сквозь шум голос.

Этого Рики сейчас хотелось меньше всего.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил он. – Я бы хотел взглянуть на ваши работы как-нибудь в один из дней, если позволите.

– Не «в один из дней», а прямо сейчас, – произнес Джонс, подражая акценту Рики.

– Сейчас? – сказал Рики, пытаясь потянуть время. – Ну…

– У меня не заразно, – ухмыльнулся тот. – Если вас это пугает.

«Ну вот, – подумал Рики. – Теперь еще и обиделся. Ну что за надоедливый тип».

– Что вы, приятель, я ни о чем таком и не думал.

Джонс допил свою пинту и поднялся с места.

– Вот и правильно. Тогда пошли? – сказал он и, даже не взглянув на Рики, вышел из бара.

На улице было темно и зябко – с моря дул резкий ветер; вокруг фонарей на пристани стоял туманный ореол. В мол ударяли высокие волны.

В полном молчании Джонс и Рики дошагали до того места на берегу, где художник писал днем. Потом свернули налево в темноту и начали подниматься по нескончаемым мокрым, разбитым ступеням между коттеджей, которые постепенно редели, а потом исчезли.

Поскользнувшись, Рики едва не упал, но успел схватиться за мокрую грязную траву.

– Что, крутовато для вас? – сказал мистер Джонс, кажется ухмыльнувшись при этом.

– Нисколько, – бодро ответил Рики.

– Осторожно. Я пойду первым.

Они вышли на очень мокрую и очень неровную тропу. Теперь Рики видел перед собой только фигуру Джонса в тусклом отсвете грязных окон.

Неожиданно совсем рядом кто-то всхрапнул и затопал.

– Это еще что такое?! – воскликнул Рики.

– Лошадь.

Невидимая лошадь шумно вздохнула.

Впереди показались окна и дверь. Джонс пнул дверь, и та со скрипом отворилась. Сзади она была завешена какой-то грязной тряпкой, изображающей портьеру.

Не пригласив Рики войти, да и вообще ничего не сказав, Джонс исчез внутри. Рики шагнул за ним и, к своему немалому удивлению, оказался лицом к лицу с мисс Харкнесс.

Глава 2 Конура Сидни Джонса и Маунтджой

Голосом, который показался ему совершенно чужим, Рики промямлил:

– О, здравствуйте! Добрый вечер. Снова встретились.

Мисс Харкнесс посмотрела на него с презрением.

– Мы встречались за обедом в Л’Эсперанс сегодня.

– Надо же, – произнес Джонс с крайним отвращением, потом обратился к мисс Харкнесс: – Какого черта ты там делала?

– Никакого, – пробубнила та. – Зашла и почти сразу ушла.

– Да уж, надеюсь. У них там что, мои картины висят?

– Ага.

Джонс хмыкнул и исчез за дверью в противоположной стороне комнаты. Рики попытался завязать разговор с мисс Харкнесс, но безуспешно. Она буркнула что-то еле слышно и отошла к проигрывателю, поставив какую-то какофонию.

Вернувшись, Джонс плюхнулся на некое подобие тахты, накрытой чем-то вроде лошадиной попоны. Вид у него был необъяснимо взволнованный.

– Садитесь! – рявкнул он Рики.

Рики попытался сесть на стул, однако не рассчитал и сел слишком близко к краю, отчего стул с глухим стуком опрокинулся, а Рики очутился в нелепой позе – колени около ушей. Джонс и мисс Харкнесс расхохотались. Рики вынужденно к ним присоединился, и они тут же замолкли. Тогда он вытянул ноги и огляделся.