Последний рубеж (СИ)

Заметив, кто стоит у него на пороге, наемник отложил книгу, и его губы тронула знакомая лисья ухмылка.

— Так, так, так… А вот и он, точно феникс, возродившийся из пепла, — манерно протянул Эрик, улыбаясь еще шире. — Как себя чувствует Его Высочество?

— Оставьте свои прибаутки для кого-нибудь другого, — равнодушным тоном ответил Дмитрий, неспешно приближаясь к наемнику. — Но, раз вы начали острить, я могу предположить, что вы идете на поправку.

— Не вашими стараниями, мой дорогой Барон. Однако, поговаривают, что и вы пребывали в недобром здравии все эти четыре дня. Или все-таки в добром? В зависимости от того, что вам снилось. Может, пока все сходили с ума, вы смотрели сон с участием четырех очаровательных блондинок, а проклятый Лунатик испортил все удовольствие…

Услышав прозвище полукровки, Дмитрий бросил на Эрика пронизывающий взгляд.

— Лунатик? — тихо переспросил он.

— Никому другому не удавалось до вас добудиться. Вот я и подумал, что пора подключать знающих в этом деле толк.

Ухмылка все еще растягивала губы Фостера, вот только его глаза больше не смеялись.

— Расскажите мне, — попросил Дмитрий, пораженный догадкой, что именно Фостер повлиял на его пробуждение. Значит, чей-то шепот не был сном или порождением воспаленного сознания — в это утро Лунатик действительно находился в его комнате. Он же и предсказал появление врачей.

— Тут и рассказывать особо нечего, — Фостер нарочито невинно пожал плечами. — Одна смазливая птичка насвистела мне, какая беда случилось, ну а я, сердобольный, возьми и помоги. Надеюсь, вы это запомните, и я потом не буду жалеть, что вмешался. А то еще получится, что я по-лоховству душевному впрягся в вашу историю, а в благодарность мне, как говорят русские, шишка с маслом.

— Шиш, — сдержанно поправил его Лесков.

— Какая разница, — отмахнулся Эрик, после чего продолжил. — Я уже говорил, что я и Лунатик иногда общаемся во сне? Вот я ему и рассказал, мол, так и так, у нас в Петербурге появилась своя Спящая Красавица, которая ждет поцелуя прекрасного принца. Ну, в вашем случае — наоборот… Рассказал, что русские безутешно плачут и уже начали возводить второй мавзолей, только не Ленина, а Лескова, где будет стоять ваш хрустальный гроб, осыпанный лепестками роз…

Бровь Дмитрия раздраженно дернулась, однако перебивать болтуна мужчина все же стал. А Эрик тем временем все больше распалялся:

— Лунатик выслушал меня. Он, оказывается, тоже очень сердобольный, и сказка о Спящей Красавице его самая любимая, поэтому захотел, чтобы история имела хороший финал. Иначе неизвестно сколько времени вы могли бы еще проспать. Знаете, просыпаетесь такой, а вокруг вас армия беззубых стариков или того хуже — ученые «процветающих». Лунатик сказал, что сами вы вряд ли бы проснулись в ближайшее время.

Дмитрий молчал, пытаясь переварить услышанное. Возможно, Эрик преувеличивал, желая подчеркнуть свою значимость, но мужчина сомневался, что парень будет врать, зная, что его запросто могут проверить с помощью внушения. Однако факт оставался фактом — проснулся Дмитрий только благодаря Лунатику, а, точнее, Эрику, который захотел, чтобы Лунатик вмешался.

— Я все еще надеюсь услышать волшебное слово, — с ухмылкой произнес Фостер. — На «с» начинается, на «о» заканчивается.

— Странно, — задумчиво произнес Дмитрий, опустившись на стул рядом с постелью наемника. — Почему же вы захотели мне помочь?

— Говорю же, я сердобольный… Но если вы хотите услышать правду, так и быть, скажу: вы поднялись за мной на поверхность и, как бы это пошло не звучало, спасли мне жизнь. Я тоже решил помочь вам, и теперь мы квиты. Я снова могу вас спокойно ненавидеть.

— Думаю, вы просто боялись остаться один в окружении «недоброжелателей», — ответил Лесков, и его губы тронула снисходительная улыбка. — Но все же я должен поблагодарить вас… Хотя бы за вашу смекалку.

— Одной благодарности будет маловато, — усмехнулся Фостер.

Дмитрий вопросительно вскинул бровь:

— Чего же вы хотите?

— Свободы. Да, эта тюрьма куда более гламурная, чем та, в которой мне приходилось ютиться раньше. Но это все равно тюрьма. Я хочу того же отношения, что и другие ваши сторонники. Снимите с меня эти чертовы датчики, из-за которых я похожу на Новогоднюю Елку, и выпустите наружу. Мне больше нет резона вам вредить. «Процветающие» назначили вознаграждение за мою голову, и кроме вас у меня никого не осталось.

— Эта, как вы изволили выразиться, гламурная тюрьма для вашей же безопасности…

— Нет, Дмитри, это для безопасности ваших людей. Неужели вы всерьез думаете, что Алексей Ермакоу представляет для меня какую-то угрозу? Или его дрессированные медведи? Мне ведь даже оружия не нужно, чтобы расправиться с ними раз и навсегда. Однако, если вы выпустите меня, я хотя бы смогу попытаться нормально жить. И помогать вам. Ну так что? Вы позволите мне?

— Датчики останутся, — чуть помедлив, ответил Дмитрий. — Ваша способность слишком у многих вызывает опасения, и я не стану провоцировать людей, снимая с вас их якобы последнюю защиту.

— Хорошо, — неожиданно согласился Эрик. — Но двери будут реагировать на мою ладонь?