Последний рубеж (СИ)

заговорить. Хрупкую тишину нарушал лишь звук их осторожных шагов.

— А если бы вы знали, что на самом деле подразумевает под собой проект «Процветание», вы бы… спонсировали его?

Вопрос Эрика заставил Лескова вырваться из паутины собственных мыслей.

— Нет, — спокойно ответил он.

— Почему меня это не удивляет, — усмехнулся Фостер.

— Вы мне верите? — в голосе Дмитрия послышалась тень удивления.

— А почему нет? Несмотря на все ваши тараканы, вы не похожи на того, кто считает себя выше других. Уж поверьте, мне есть с кем сравнивать.

— Интересно получается… Вы мне верите, а мои люди до сих пор считают, будто я знал, куда идут мои деньги.

— Ваши люди судят по другим людям. Ни один полукровка не голосовал за массовое уничтожение. Даже Лонгвей. Он посчитал это безумием, за что был временно отстранен от правления. Правда, этого китайца волновали не столько судьба несчастного человечества, сколько собственная раса, которая могла озадачиться царящим на нашей планете идиотизмом. Кайрамы долгое время выискивали на Земле беглых «паразитов», но их главным правилом было не вмешиваться в дела людей. Поэтому все войны замечательно протекали без участия полукровок. Скажите мне вот что, Барон, а почему вы все-таки отказались от предложения Киву отправиться на Золотой Континент? Не сочтите за грубость, но там вас считают полным кретином. Вы сейчас могли купаться в роскоши и трахать самых красивых женщин. Но вместо этого вы таскаетесь по подземельям с людьми вроде меня и рискуете башкой за людей, которые вас ненавидят.

— Я рискую, как вы изволили выразиться, башкой, только за тех людей, которые являются моими друзьями, — усмехнулся Дмитрий. — Наверное, если бы «Процветающие» позволили мне взять на Золотой Континент всех, кто мне дорог, я бы сейчас «не таскался по подземельям» с людьми вроде вас.

— Фу, как это неблагородно! — осклабился Эрик. — Некоторые петербуржцы считают вас рыцарем в золотых доспехах, который страдает во имя добра и света. Как бы они отреагировали, узнав, что, будь у вас разрешение на переезд для всех своих друзей, вы бы давно покинули Россию?

— Негативно. Однако, если бы им предложили такой же вариант развития событий, они бы поступили точно так же. Никто не хочет хоронить своих близких, когда есть хотя бы малейший шанс их спасти. Близкие — это наше единственное богатство и преимущество. Кроме них — нет ничего.

— Преимущество? Напротив — это наша слабость. Именно поэтому я всегда буду сильнее вас. Вы уязвимы, Барон, а я нет.

— Вспомните, насколько вы были «неуязвимы», когда мы впервые подобрали вас с поверхности. И когда я вернулся за вами во второй раз.

— Нет-нет-нет, — Эрик отрицательно покачал головой. — Это совершенно другое! Я говорю о том, что близкие — это нити, за которые человека можно дергать, и он будет плясать, как мне вздумается. Мне приходилось похищать детей и получать за них выкуп у обезумевших от горя родителей. Мне приходилось убивать целую семью — по одному человеку в месяц, чтобы довести до отчаяния мужчину, который не желал отдавать долг моему нанимателю. Вот как бы поступили вы, если вдруг кто-то из ваших друзей оказался в руках «процветающих»?

— А вы разве не видите? — Лесков удивленно вскинул брови. — Мои друзья уже давно в руках «процветающих», и именно поэтому я сейчас нахожусь здесь, пытаясь найти способ, как освободить их. Я всего лишь играю по заданным пра…

Внезапно Дмитрий оборвался на полуслове и резко замер на месте. Ему не потребовалось объяснять Эрику, что заставило его так отреагировать, потому что Фостер, подобно его отражению, тоже замер, вслушиваясь в тишину. Им не могло показаться одновременно — где-то вдалеке между собой переговаривались люди. Голоса принадлежали мужчинам.

— Либо местные, либо солдаты, — еле слышно предположил Эрик. — Воспользуетесь русско-английским разговорником или добавим еще парочку трупов в этот коллаж?

— И ведь не разминуться, — с досадой произнес Дмитрий, оглядываясь по сторонам.

— Говорите за себя. Я запросто могу пройти мимо, никого не задев, — улыбнулся Фостер. — Ну же, Барон, решайте!

С этими словами Эрик жестом указал на замаячивший впереди луч фонаря.

— Стрелять в любом случае — не вариант. Слишком громко. Мне проще напугать их, и они сами отступят.

— Ну тогда играйте в бугимена, раз у вас есть на то время. У меня же его нет, — с этими словами Фостер применил свои способности делаться незаметным.

Вскоре голоса зазвучали отчетливее, и Дмитрий даже различил, о чем говорят идущие ему навстречу незнакомцы. Кто-то из них сказал, что не ел уже несколько дней, но ответом ему почему-то стала гробовая тишина. Свет фонаря внезапно погас, и Лесков снова оказался в кромешной темноте, благо, зрение полукровки позволяло ему нормально видеть. Он прошел еще какое-то расстояние и вскоре наткнулся на первый труп, рядом с которым валялся фонарь. Неподалеку лежали еще трое убитых. Раны на их шеях явно были оставлены только что колющим оружием.

— Извиняйте, Барон, потом потренируете свое произношение, — услышал Дмитрий чуть запыхавшийся голос Фостера.