Последний рыцарь империи

– Я обещал врачам, что ты еще три дня будешь на постельном режиме, – начал Коновалец, не выходя из такси. – Поправляйся, через три дня я заберу тебя с собой в Вену… – сказал, захлопнул дверцу и уехал.

Когда Павел вошел в гостиницу, то был не столько удивлен, сколько всерьез встревожен, так как у стойки регистрации он увидел свою жену – Эмму.

То, что у Павла рука была на перевязи, заметила и мгновенно побледневшая Эмма.

– Милейший, нет ли почты для постояльца 16-го номера? – как можно спокойнее спросил Павел, подойдя к портье.

– Нет! Желаете что-то еще? – спросил он.

– Да! Мне должны скоро позвонить. Переводите, пожалуйста, звонок на ресторан, где я буду обедать, – сказал Судоплатов.

– Как скажите… – ответил портье.

И когда гость направился в сторону ресторана, то портье обратился уже к молодой женщине:

– Мадемуазель, вы уже решили, какой номер будете заказывать?

– Главное, чтобы это было невысоко, – начала Эмма. – Второй, максимум третий этаж. И окна не должны выходить на солнечную сторону…

Когда Эмма вошла в ресторан, то увидела Павла, который сидел так, чтобы за его спиной оставался свободный столик, что давало бы им возможность, сидя спиной друг к другу, общаться практически незаметно. Она присела к столу и, взяв в руки меню, делала вид, что внимательно его изучает.

– Что с рукой? – было первое, что спросила Эмма.

– Прикрыл собой Коновальца. Ранение, слава богу, сквозное, не опасно. А вот почему ты здесь. Вот это действительно опасно.

– Меня к этому готовили, а тебя разве не предупредили?

– Нет, я был бы против…

– Прошу, не начинай. Вижу, что в весе немного потерял, но выглядишь хорошо. Да и выбрит. Если бы только не рука…

После того как они пообедали, а Эмма выпила чашку чая с эклером, точнее с двумя, Судоплатову пришлось признаться жене, что у него нет денег и ему нечем заплатить за обед. Жена, вложив деньги в свое меню, передала его мужу. Точнее, они обменялись меню.

Еще раз подошел официант:

– Еще что-то желаете?

– Да, три эклера и кофе, но уже в 21-го номер… – произнесла Эмма, затем, заплатив, она встала из-за стола и покинула зал ресторана, оставив Судоплатова, который после ухода жены рассчитался за свой обед и лишь после этого облегченно вздохнул.

Судоплатов, оглядевшись по сторонам и убедившись, что гостиничный коридор пуст, постучался в номер жены.

– Войдите, – прозвучало в ответ.

Павел вошел в ее номер. Они обнялись, и какое-то время он, держа раненую руку на весу, не выпускал из своих объятий жену.

– Ты хотя бы кто? – шепотом спросил Судоплатов жену.

– Студентка из Женевы…

– А сколько тебе лет, студентка?

– Не волнуйся, за совращение малолетней тебя не арестуют…

– Хоть за это спасибо.

– Ты долго еще собираешься меня допрашивать? – спросила Эмма и уже сама поцеловала мужа.

Утром за завтраком в гостиничном номере Судоплатов подробно рассказал Эмме о деятельности Коновальца, о его прямых контактах с Абвером и встречах с Адольфом Гитлером. И в последнюю очередь уже о составе учащихся нацистской школы и встречах Коновальца с украинскими эмигрантами.

– А вот это будет интересно уже тебе! – начала в ответ Эмма. – Твой «дядя» Лебедь сам вышел с нами на контакт. Представляешь… В Москве от такой наглости все на ушах стояли. Он сообщил, что появилась возможность оформить тебя радистом на советское судно, которое регулярно заходит в иностранные порты. Руководство считает, что это даст тебе возможность поддерживать постоянную связь между оуновским подпольем на Украине и националистическими организациями за рубежом. Скоро он приедет к вам, чтобы с Коновальцем согласовать твое возвращение в Россию.

– Дай-то бог…

– И самое последнее. ОГПУ упразднили. Теперь мы сотрудники НКВД, которое возглавляет комиссар Генрих Ягода.

– Хрен с ним с этим новым комиссаром. Немедленно возвращайся домой. Прошу тебя. Рядом со мной быть опасно. Лучше через Швейцарию.

– Не беспокойся. Я сейчас же уеду в Берн.

Вена. Концертный зал

В придворной опере Вены, куда Коновалец пригласил Павла, шла опера Моцарта «Дон Жуан». Судоплатов, еще недавно наставляющий Павла, чтобы тот ненароком не заснул в опере, сам начал погружаться в легкий сон. Спал и сидящий рядом Коновалец. Из погружения в сон Павла выбил легкий толчок в спину. Он напрягся и начал медленно оборачиваться… За его спиной, широко улыбаясь, сидел Лебедь.

После окончания оперы ужинали уже втроем: Коновалец, Лебедь и Судоплатов-Яценко.

– Что я могу сказать… – размышлял Коновалец, прервав еду. – Очень не хочется отпускать твоего племянника от себя, но раз того требует дело, пусть возвращается в Россию. Только у меня к тебе, Василь, будет личная просьба, убедись сам, что он благополучно перейдет границу… Не хватало еще, чтобы он снова оказался в болоте.

Пограничная полоса

Ранее осеннее утро. Золото зелени в туманной дымке не предвещает, казалось бы, никакой опасности. Лебедь вышел с Павлом к уже знакомым местам.

– Кажется, здесь… Ты извини, но я дальше не пойду, хватит с меня одного купания в этой болотной жиже.

– Так, кажется, или все же здесь? – уточнял Павел.

– Жабин заверил меня, что переходить нужно здесь.