Последний секрет

Я стояла на краю парковки магазина электроники и наблюдала, как Нина толкала ряд тележек. Она была одета в ярко-голубой топ с воротником и дешевые штаны хаки, свободно болтавшиеся у лодыжек. Она остановилась, потуже затянула волосы в хвост, а потом вернулась к своему занятию.

Когда она прошла мимо меня, я окликнула ее по имени. Она взглянула в мою сторону и замерла. Замотав головой из стороны в сторону, она поискала кого-то, кто может прийти на помощь, а потом осторожно оглядела меня.

— Не подходи ближе, — крикнула она. — Ты не можешь подойти ближе.

Я шагнула вперед, подняв руки, и она вся напряглась.

— Я здесь не для того, чтобы создавать тебе проблемы. Я подхожу к тебе на работе, и камеры на парковке могут это доказать. Это не нарушает твоего судебного приказа не приближаться к нам.

— Чего ты хочешь? — Ее челюсть задрожала, и я отвела глаза от этого проявления слабости, фокусируясь на ее ослепительно-голубых глазах.

Год назад меня бы потешил ее страх, но теперь, со всем, что я знала, я чувствовала лишь вину. Вину за то, что издевалась над женщиной, которая была явно психически неуравновешенна. Вину за то, что разрушила ее брак с единственным мужчиной, который мог жить со всеми ее недостатками. Она намеревалась разрушить мой брак, но я преуспела в том, чтобы разрушить ее жизнь.

— Я хотела отдать тебе это, — ответила я и протянула золотой конверт, обмякший от использования, потому что я сотню раз читала документ внутри. Это было не просто завещание, а еще и признание в убийстве двадцатилетней давности. — Я никогда не делилась этим ни с кем и не собираюсь.

Сопротивление тут же исчезло, она обмякла, прислонившись к ближайшей тележке. Осторожно, почти благоговейно взяв конверт, она прижала его к сердцу.

— Я нашла дом, где ты выросла, и купила его. В конверте дарственная на твое имя вместе с завещанием. Если ты подпишешь ее и отправишь моему юристу, он доделает документы. Я думаю, он должен принадлежать тебе.

— Я не хочу этот дом, — прошептала она. — Ты не знаешь, какие у меня о нем воспоминания.

— И все же… — покачала я головой. — Слишком рискованно, чтобы им владел кто-то другой. Им нужно лишь решить построить бассейн, и они могут выкопать его тело.

Она подняла взгляд на меня, и это был первый раз, когда мы посмотрели друг другу в глаза с той ночи, когда в их дом забрался преступник.

— Ты видела Мэтта?

Я не знаю, чего я ожидала. Благодарности за щедрый подарок. Признания за то, что я помогла покрыть ее преступление. Впрочем, я могла ожидать чего угодно, кроме запинки в ее голосе, когда она произнесла его имя. Возможно ли, что она его любила? Когда-либо? Все еще?

— Мэтт переехал в Фостер-Сити. Я иногда говорю с ним, если он в городе.

В прошлый раз, когда он был в Пало-Алто, мы напились в мексиканском баре и он признался в своей бессмертной любви к Нине. Он также рассказал мне правду о ее отце, правду, противоречащую признанию в ее завещании.

Они не были влюбленными со школы. На самом деле Мэтт был соседом Нины — пухленьким парнем, на которого она никогда бы даже не взглянула; одиночкой, которому довелось слушать приглушенные звуки вербального и физического насилия над ней; парнем, который ничего не делал до той ночи, когда не смог сдержаться. До ночи, когда он ее спас. До ночи, когда он услышал ее крики о помощи, забил и задушил ее отца, найдя его пьяным и голым поверх нее.

Той ночью он стал ее героем и к тому моменту, как они вырыли яму и похоронили ее отца на заднем двое, посадив на могиле молодые розовые кусты, он был влюблен, а она была преисполнена благодарности. Достаточно, чтобы ездить с ним в школу. Достаточно, чтобы пойти с ним на выпускной. Достаточно, чтобы открыто встречаться с полным парнем с дурацкой прической. Потом она сама как-то незаметно влюбилась в него и даже вышла за него замуж. Взяла его кольцо и фамилию, а затем медленно и методично начала превращаться в женщину, попытавшуюся украсть моего мужа.

Я сглотнула горький привкус, все еще остававшийся у меня на языке, и напомнила себе, что десять лет назад Нина поступила правильно. Она встретилась с адвокатом и записала признание, предоставлявшее мельчайшие детали преступления, взваливавшее всю вину за убийство на нее и полностью оправдывавшее Мэтта. Она подарила ему копию на их десятую годовщину и оставила запасные у своего адвоката. После этого обмена копия Мэтта вернулась к ней — вероятно, единственное, что досталось ей после развода.

— Если будешь говорить с Мэттом, можешь сказать ему, что я его люблю? — Она опустила глаза и пристыженно покраснела. — Он сменил номер. А когда я звоню на рабочий, они не соединяют меня. Я просто хочу, чтобы он знал, что я люблю его. Что я… я всегда буду его любить.

— Ты уверена? — Я издала неловкий смешок. — Нина, он, похоже, никогда тебе даже не нравился, не говоря уже о… — Я замолчала, увидев боль на ее лице. Думаю, это была самая искренняя реакция, которую я от нее видела. — Да, — тихо сказала я. — Я ему скажу.

— Ладно. Спасибо. — Она подняла конверт. — И, эмм. Спасибо за это. Хоть ты вообще не должна была брать его.