Последний секрет

«…Такой же имплантат в мозгу, как у Каннингема».

Феншэ взглянул на своего больного.

– Сожалею, но это очень дорогая операция. В больнице мне и так каждый день сокращают кредиты. По-моему, чиновники предпочитают отдавать деньги в тюрьмы, поскольку это успокаивает «мещанина-налогоплательщика-избирателя». О сумасшедших же предпочитают забыть.

Глаз Мартена блестел. Недавняя гимнастика для глаз дала свои плоды.

«А если я найду средства обогатить эту больницу?»

Врач наклонился к больному и прошептал ему на ухо:

– В любом случае у меня нет сноровки. Трепанация – штука тонкая. Малейшая ошибка может повлечь серьезные последствия.

«Я готов рискнуть. Вы согласны произвести это вмешательство, если я сумею превратить вашу больницу в процветающее предприятие?»

Когда Самюэль Феншэ давал согласие, он все еще сомневался.

Лицо Мартена не могло выразить убежденность, но он написал так быстро, как мог:

«Вспомните, Самюэль, вы сказали мне, что хотите углубить реформы. Я готов помочь вам».

– Вы не отдаете себе отчета, насколько здесь трудно сдвинуть что-либо с места.

«А вам не кажется, что трудно бывает потому, что мы ничего не делаем. Доверьтесь мне».

Феншэ кивнул.

Жан-Луи Мартен надеялся быть на высоте своего вызова.

Он рассмотрел проблему со всех сторон. Сперва разыскал примеры в истории.

У древних греков была церемония, в течение которой недееспособных людей бросали в море во имя искупления грехов сообщества. В Средние века к деревенским дурачкам относились терпимо, но осуждали и сжигали как колдунов тех, кого считали одержимыми.

В 1793 году, когда Французская революция раздула смуту на парижских улицах и во всех сферах общественной жизни гулял ветер перемен, доктор Филипп Пенэль, молодой врач, друг Кондорсе, стал директором больницы Бисетр, самого большого дома для умалишенных во Франции. Он увидел, в каком положении были сумасшедшие того времени. Они были заключены в темные камеры, где не было ни одного свободного квадратного метра, сидели связанные и избитые – с сумасшедшими обращались как с животными. Чтобы угомонить их, им пускали кровь, погружали в ледяные ванны, заставляли глотать слабительное. После того как разрушили Бастилию, Филипп Пенэль предложил открыть новые психиатрические больницы. Во имя свободы опыт был предпринят.

Жан-Луи Мартен рассказал историю Филиппа Пенэля Самюэлю Феншэ и предложил ему продолжить дело этого реформатора.

– А что случилось потом?

«Большинство освобожденных Пенэлем потребовали, чтобы их снова поместили в больницу».

– Значит, эксперимент провалился.

«Филипп Пенэль недалеко зашел. Сумасшедшим все равно, где быть, снаружи или внутри, это ничего не меняет, важно то, что они делают. Пенэль отстаивал мнение, что сумасшедшие – нормальные люди. Нет, они не нормальные, они другие. Значит, их надо не приравнять к нормальным, а убедить в их специфичности. Я уверен, что недостатки больных можно превратить в преимущества. Да, они опасны, да, некоторые предрасположены к самоубийству, они нетерпимы, раздражительны, они разрушители, но как раз эту отрицательную энергию и надо направить в нужное русло, чтобы она превратилась в положительную. Неисчерпаемую энергию безумия».

44

Исидор залпом выпивает свой стакан.

– И что бы доставило вам удовольствие?

– Сигарета!

Лукреция Немро встает, направляется к одному из гостей и возвращается с ментоловой сигаретой «ультралайт». Она с наслаждением затягивается.

– Лукреция, вы курите?

– Все эти эпикурейцы в конце концов убедили меня в справедливости лозунга: «Сагре diem». Как вы это переводили? «Пользуйся каждым моментом, словно он последний». Кроме того, что-нибудь ужасное с нами может произойти в любой момент. Если в эту секунду в меня ударит молния, я скажу себе: «Какая жалость, что я так больше и не покурила».

Она медленно вдыхает и держит дым в легких как можно дольше, прежде чем выпустить его через ноздри.

– Давно вы бросили?