Последний секрет

– Феншэ был зациклен на том, чтобы довести меня до оргазма. В тот вечер у него был особый мотив. Победа привлекает победу. Мы крепко обнялись.

– ...и он умер.

– Говорите, вы вживили передатчик в его голову. Кто посылал возбудитель?

Компьютер, стоящий на столе недалеко от них на столе, включается, и на экране пишется слово:

«Я».

И ниже: «Приходите ко мне».

138

Жан-Луи Мартен не понял, что происходит. После победы над DEEP DLUE IV он, как всегда, послал поощрительный разряд: девятнадцать милливольт в течение полусекунды.

Обычно Самюэль Феншэ сразу же звонил, чтобы прокомментировать свои ощущения, но в этот раз – ничего.

Больной LIS ждал несколько часов. Слушая телевизионные новости, он узнал жуткую весть: доктор Феншэ умер.

САММИ... УМЕР?

Невозможно.

На экране он видит, как Наташу уводят полицейские.

Она думает, что это она. Но нет, это я. Это я убийца.

Мартен почувствовал, как его охватывает глубокое отчаяние. Самми. Он только что убил человека, которого действительно любил. Единственного, кому он был бесконечно признателен.

Из здорового глаза вытекла слеза, из уголка рта – ниточка слюны. Никто не смотрел на него, никто не знал, какая огромная печаль пожирала его. Он не знал, оплакивает ли он потерю друга или свое полное отныне одиночество.

В ту ночь, когда Жан-Луи Мартен вошел в фазу парадоксального сна, ему явилась картина «Апофеоз Гомера». Во сне он услышал голос поэта, который рассказывал свою «Одиссею»:

Муза, скажи мне о том многоопытном муже,
который
Долго скитался с тех пор, как разрушил
священную Трою,
Многих людей, города посетил и обычаи видел,
Много духом страдал на морях, о спасеньи заботясь
Жизни своей и возврате в отчизну
товарищей верных...

[7]

Вместо лица Гомера на картине возникло лицо Самми с тем ужасающим восторженным оскалом, который появился в последнюю секунду его жизни. Молния ударила в лицо, и оно застыло, как на тех кадрах, что показывали в новостях.

Потом он увидел себя, плывущего в море на картине.

Что же там было дальше? Кажется, очень долго Одиссей прожил у нимфы Калипсо.

Нимфа Калипсо!

Черт возьми!

Больной LIS проснулся. Единственный его глаз открылся. Он чувствовал, что пресыщен изображениями Дали. Последние остатки сна разлетелись, как скворцы при виде кота. Но этого хватило, чтобы он вспомнил.

Гомер, Одиссей, Самми.

Он включил компьютер. Разыскал сайты, посвященные реальному пути древнегреческого героя Греции.

Два чудовища, Харибда и Сцилла, это, должно быть... Корсика и Сардиния. В проливе между этими островами сильное течение, а его поверхность усеяна рифами. Вот почему Гомер сравнивает скалы с чудовищами.

Одиссей упал в воду и добрался до жалкого обломка своего корабля и после девяти дней блуждания по морю попал на остров Огигия, где жила красивая нимфа Калипсо, дочь Атласа.

Надо же! Это могло бы быть здесь.

Связь между легендой и реальностью взволновала его.

Значит, Одиссей не случайно так очаровал меня. Он приплыл на этот остров.

Остров Святой Маргариты, возможно, и есть остров, названный Огигией, тот, где жила нимфа Калипсо!

139

Остров Святой Маргариты благоухает лавандой. Вход в пещеру и край скалы ни о чем не говорят четырем людям, которые с взволнованным видом проходят мимо. Они не удостаивают взглядом и источенную червями, почти окаменелую деревяшку, остаток древнего корабля, приставшего к этому берегу более двух тысяч лет назад.

Наташа и ее мать ведут журналистов по отделению гебефреников. Вокруг больные практически в вегетативном состоянии.

Все останавливаются рядом с одним из них, пускающим слюну. У него красный глаз, а к голове прикреплен полотняный шлем с электрическими проводами. Часть из них воткнута в предмет, покрытый белой тканью. Перед лицом пациента – экран компьютера и серьезное электронное оборудование. Внезапно монитор загорается. В центре его появляется текст:

«Это я – Никто».

Журналисты не могут понять. Неужели «это» – виновный? Инвалид, неспособный пошевелиться, даже не занимающий какую-нибудь специальную комнату.

Исидор, однако, понимает, что это не только наилучшее укрытие, но и самое твердое алиби. Кому бы пришло в голову подозревать существо, которое не в состоянии двигаться?