Последний секрет

Затем она поворачивается к Умберто и хватает его за ворот.

– Ну, так что такое Последний секрет?

Тот по-прежнему молчит, удостаивая их лишь улыбкой.

Жером Бержерак берет его за ворот.

Он хочет ударить моряка кулаком, но Исидор его сдерживает:

– Никакого насилия.

– Я свои права знаю, – сдержанно сообщает Росси. – Вы не полиция. Вы не имеете права надевать на меня наручники. И я буду жаловаться.

– Да, мы не из полиции, но думаю, что там будут рады поимке убийцы доктора Жиордано, мой похититель (поскольку я тоже собираюсь подать жалобу), и убийцы Феншэ.

При этих словах моряк резко сопротивляется. Он выкрикивает:

– Я не убивал Феншэ!

– Это придется доказать, – подчеркивает Жером Бержерак.

– Наташа четко сказала, что была одна и...

– Да, но, кажется, с помощью Последнего секрета можно убивать людей на расстоянии... – говорит Лукреция.

Умберто пожимает плечами.

– Вы не знаете, что такое Последний секрет.

– Тогда расскажите нам, мы слушаем, – заявляет Лукреция.

Исидор подходит ближе.

– По-моему, Умберто, вы кое-чего не поняли. Мы в одной команде. Мы уважаем Самюэля Феншэ и то, что он сделал. Мы хотим знать, что с ним произошло.

– У меня нет причин вам помогать, – отвечает бывший нейрохирург, опуская глаза.

– Есть: признательность человеку, который вытащил вас из грязи.

На этот раз Росси кажется растроганным.

Жером Бержерак считает нужным добавить:

– Ну же, Умберто, тебе крышка...

Исидор быстро отстраняет миллиардера и смотрит моряку прямо в глаза.

– Что они вам обещают? Работу? Наркотики? Возможно, вы боитесь их? Чем вы им обязаны?

Росси продолжает с новой силой:

– Они меня спасли.

– Не они! Самюэль Феншэ вас спас! – кричит Исидор. – Это ему вы всем обязаны. И вы хотите, чтобы его смерть осталась нераскрытой? Какая неблагодарность!

Моряк опускает голову на руки в наручниках.

Жером Бержерак, больше не сдерживаясь, снова начинает на него нападать:

– Задай себе вопрос, если бы здесь был призрак Самюэля Феншэ, что бы он тебе посоветовал, молчать и дальше?

Лукреция тоже считает нужным вмешаться:

– Вы говорили о некоем Никто, кто это? Ну же, сделайте это не для нас, а ради Феншэ. Чтобы справедливость восторжествовала.

Теперь в мозгу Росси совершенная путаница. Вина, сожаление, злоба, страх тюрьмы, желание достичь Последнего секрета, признательность больнице, и особенно доктору Феншэ, скрестились в жутком поединке на арене его воли. Дилемма. Он корчится от боли, словно его мучат все произносимые фразы.

Исидор понимает, что теперь надо сбросить пар, чтобы получить эффект заливного из дичи. Настал момент посочувствовать, успокоить, поддержать.

– Ладно, пойдем поедим, и ты расскажешь нам все сначала.

Миллиардер добавляет:

– Друзья, послушайте, приглашаю всех в ресторан НЕБА. Если уж получать тайны, так лучше в приличной коробочке, не так ли?

107

Санкт-Петербург, восемь часов утра. Идет мелкий снег, на длинную серую полосу приземляется аэрофлотовский «Ил».

В кабине надпись на английском языке, разрешающая курить в полете, идущая вразрез с правилами международной авиации.

Доктор Самюэль Феншэ уже несколько месяцев назад бросил курить, и это его нисколько не привлекает. Досадно только, что полет прошел в тошнотворном тумане.

Почему счастье одних обязательно делает несчастными других...

Самолет мягко катится по полосе, чтобы достичь указанного диспетчером квадрата.

В аэропорту его никто не ждет. Самюэль берет такси, юркую «Ладу» зеленого цвета, шофер которой был в шерстяной фуфайке в цветочек. Тот во что бы то ни стало хотел продать пассажиру все, что у него было. От баночек красной икры до младшей дочери, не считая блоков американских сигарет и рублей по выгодному валютному курсу.

В машине Феншэ изучил заметки, которые передал ему Мартен. Трепанация, благодаря которой можно было достичь Последнего секрета, практиковалась в Институте человеческого мозга с декабря 1998 года. В 1999 году Министерство здравоохранения России сообщило, что в этом центре было вылечено сто двадцать токсикоманов.

Таксист припарковался и, оценив своего пассажира в зеркало заднего вида, сообщил сумму в долларах.

Здание санкт-петербургского Института человеческого мозга было построено в сталинскую эпоху; в нем «лечили» непокорных политических заключенных. Ворота покрыты ржавчиной, но снег отчасти смягчал впечатление общей убогости.

Феншэ, в толстом пальто, припорошенном снегом, прошел в приемную и представился.

Из комнаты отдыха доносился смех – санитары смотрели телевизор.

Наконец появилась его коллега, доктор Черненко.

Проявив традиционную вежливость, она оттянула большим пальцем нижнее веко гостя и подняла рукава его рубашки, чтобы оглядеть предплечья. На приблизительном французском, в котором ей не удавалось выговаривать букву «r», она выразила удивление:

– А вы не под действием наркотика? Почему вы так настаиваете, чтобы я коснулась вашего мозга?

Французский врач объяснил ей, что намерен стимулировать известную зону. Он в деталях обрисовал ей свой план, и с некоторыми условиями Черненко согласилась взяться за него.