Последний Серафим: Катастрофа шестнадцатилетнего Глена Ичиносэ (ЛП)

Он в настоящее время был в своей собственной гостиной, на двадцать пятом этаже небоскреба в Сибуе, арендуемого семьей Ичиносэ. Лежа на диване, он был погружен в свои мысли. Взглянув на часы, висевшие на стене, он увидел, что минутная стрелка только что минула цифру 12. Затем дата изменилась. 29 сентября. Он до сих пор не убил Махиру, и его отец будет казнен, — до этого момента осталось только 48 часов. Однако Maхиру была в Киото. Принимая во внимание время в пути, эта ситуация, вероятно, любого бы ввергла в отчаяние. За эти двое суток он не сможет убить Maхиру. Его отца казнят. В квартире было тихо, но Глен мог слышать тихие звуки льющейся воды. Саюри была в душе.

— Глен-сама, — его помощница Юкими Шигурэ обратилась к нему из кухни. Он ответил, не поднимая головы:

— Да?

— Не хотите ли чего-нибудь выпить?

— Нет.

— Если Вам что-нибудь нужно, пожалуйста, скажите мне.

— Ничего. Ты можешь пойти спать.

Шигурэ вздохнула, но не двинулась с места. Глен посмотрел в сторону кухни. Девушка наблюдала за ним. Ее маленькое тело в высоту даже не превышало полтора метра, но она была очень умной, спокойной, а ее голова — ясной и холодной. Обычно хладнокровно-равнодушная Шигурэ теперь наблюдала за ним со слегка озабоченным выражением лица. Но она не сказала ни слова. Потому что ее учили тому, что она должна подчиняться его приказам.

— Тогда я пойду в свою спальню.

— Да. Иди спать.

— Хорошо, — несмотря на то, что она сказала это, по какой-то причине она даже не шевельнулась. Ее господин спросил:

— Что не так?

— Ничего.

— Если ты что-то хочешь мне сказать, то просто скажи это.

Тогда она ответила:

— Нет, я ничего не хочу сказать Глену-сама.

— Ах! Что это должно означать? Давай, просто скажи.

Ее лицо исказили страдания и горе в отличие от ее обычного спокойного состояния, и она ответила:

— Я, я подчиненная Глена-сама. Поэтому я хочу быть полезна своему господину настолько, насколько это возможно… Но я не достаточно сильная. Даже если я вижу, что мой господин волнуется, я ничего не могу сделать.

Слезы вдруг навернулись на ее глаза. На это Глен ответил:

— Что за глупости? Это я должен говорить такие слова. Ты уже и так много сделала для меня.

— Нет, вовсе нет.

— Я сказал тебе, что ты весьма полезна мне. Не бунтуй мне тут.

Шигурэ замолчала. Она всегда подчинялась любым командам, отданным ей, она была обучена этому. Тем не менее, ее глаза наполнились слезами, и она заплакала. Затем:

— Простите. Я была неразумной.

Глядя на нее, плачущую, Глен прищурился.

— Нет, ты вовсе не неразумная. Ах, боже ты мой. Что ты пытаешься сказать? Я вовсе не волнуюсь ни о чем.

Услышав это, Шигурэ закусила губу. Тогда она снова стала немного встревоженной и сказала:

— Может, я могу немного ослушаться Вас?

— Что?

— Я до сих пор не хочу спать.

— Ах. Если ты про это…

— Кроме того, я хочу снова спросить Вас. Что беспокоит Глена-сама в эти несколько дней? Каждый раз, когда сменяется дата, у Глена-сама такое выражение лица, как будто он загнан в угол. Выражение печали, как будто он вот-вот заплачет. Тем не менее, я не могу ничего сделать с этим. Я не могу стать сильной как эта Хиираги Maхиру, я совсем не могу ничего сделать… Но даже так… Если мой господин беспокоится, я хочу разделить с ним это страдание. Даже если я перехожу все границы, но хотя бы немного… Просто немного… Я хочу, чтобы Глен-сама мог положиться на меня. Если я… — она с трудом говорила, на ее лице было болезненное выражение. — Разве этого… Разве меня одной не достаточно?

Когда ей наконец-то удалось сказать это, по ее лицу уже текли горькие слезы. Когда Глен увидел ее в таком состоянии, то понял, что его эмоции не могут быть еще хуже. Он эгоистично замкнулся в своих собственных проблемах до такой степени, что его помощница даже сказала нечто подобное. Кроме того, в отличие от ее обычного выражения она позволила своему беспокойству отразиться на лице. Какой же силы должно быть ее страдание, если даже она утратила свое хладнокровие? Шигурэ не знала о том, что Ичиносэ Сакаэ находится в заложниках у Хиираги. И еще она не знала, что он может быть убит в течение двух дней. Число людей, которые знали об этом, вероятно, было ограниченным. Из самых близких Глену людей только те знали об этом, кто присутствовал в школе, когда Курэто отдал ему этот приказ: Гоши, Мито, Шинья. Тем не менее, он не считал нужным говорить ей об этом. Даже если бы девочки узнали об этом, они все равно будут подопытными кроликами в лаборатории семьи Хиираги, над ними будут ставить эксперименты. Был ли способ решить эту проблему? Должен ли он на самом деле больше полагаться на своих помощниц? Если он будет рассчитывать на них, кто в конечном итоге пострадает от этого? Но что случится, если он расскажет им? Они лишь разбередят раны друг другу, а потом что? Они утешат друг друга, но у Шигурэ и Саюри, по крайней мере, все еще есть будущее.

— Нет, не стоит делать этого. Ты уже знаешь это, верно? — тут же заговорил демон в его сердце.

— Заткнись, — пробормотал Глен.

— А? — Шигурэ выглядела потрясенной, она поразилась тому, что он сказал.