Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь? (СИ)

Последние слова Антон выкрикнул с особым отчаянием и болью. Он еще никому и никогда, кроме так называемых родственников, не говорил о том, что вся его жизнь с самого рождения была фарсом, а родители и вовсе были не настоящими. И не смотря на то, что именно эти люди его воспитали, для них Антон всегда был лишь поводом для переживаний. Головной болью, за которой нужен глаз да глаз, чтобы не дай Бог не вышли наружу, так называемые «неблагополучные» гены, и не было еще одного повода для позора, как любила говорить Лариса.

Максим был первым и единственным, кому когда-то Громов хотел рассказать обо всем. И так получилось, что он и, правда стал этим единственным человеком, кому Антон с такой легкостью, пускай и в порыве отчаяния и злости, смог доверить наибольшую тайну собственной семьи. И судя по изменившемуся в лице Авдееву, тот ожидал чего угодно, только не такого.

Около минуты, Макс так и стоял, всматриваясь в лицо Антона, словно пытаясь разобраться для себя, правда ли это, не врет ли. Но абсолютная серьезность Громова и безумная боль, что отражалась в каждом движении и взгляде, давали понять, насколько он сейчас честен. На автомате глотнув из бутылки, Максим растерянно пробормотал:

- Тох, ты сейчас вообще понял, что ты только что сказал?

Грустно усмехнувшись, Громов, поспешно достал наугад из бара полную бутылку… виски вроде? Антон никогда особо не любил виски. Наверное, в противоречие Максиму. Глупость на самом деле. Хотя, черт с ним. Какая разница, что пить. Главное, чтобы градус покрепче. И вытащив следом бокалы, спокойно вернулся обратно к Максиму. И не говоря ни слова, плюхнулся на диван, открывая бутылку. Лишь когда оба бокала были наполнены, мужчина один подтолкнув в сторону к Авдееву, грустно признался:

- Понял, Макс. Понял. Оказывается, не только в твоей семье было не все так гладко, как виделось для окружающих.

- Погоди, Антон. Я не совсем понимаю… - присев рядом, растерянно допрашивался Авдеев, - ты хочешь сказать, что Павел Борисович и Лариса…

- Да, да! – резко перебил мужчина, - они не мои родители!

- Но как? И давно ты узнал?– посыпал вопросами Макс.

- Давно, - осушив бокал, фыркнул Громов, поморщившись, - лет в семнадцать, кажется.

- И кто же твои настоящие родители? Тебя они оставили, или что? – нервно сглотнув, осторожно предположил Авдеев.

- А знаешь, это уже не так и важно. Хотя… - отвернувшись к окну, Антон на мгновение задумался, - это важно. Даже очень важно, но…

Говорить еще и о том, кто его настоящие родители, Громов не хотел. Не сейчас. Ему и так было слишком тяжело признаться в этом. Хотя, глупо отрицать, что сказав о проблеме вслух, внутренне стало даже как-то легче. Будто гора с плеч. Такое странное состояние, когда долгие годы хранишь все в себе, а потом вдруг устаешь от этого и хочется с кем-то поделиться. А поделившись, наступает, словно просветление разума и эмоций. Оказываться, так хорошо, когда кто-то не просто может выслушать, но и попытаться понять. Уж кому, как не Максиму с его проблемами с отчимом, не понять его…

- Можешь больше не говорить ничего, - с пониманием выдохнул Авдеев, и залпом выпил содержимое своего бокала, - уж я-то знаю, каково это, когда понимаешь, что тебя обманывали долгие годы самые близкие люди. И это… больно.

- А зная, что для так называемых родителей, ты был в большей степени за комнатную зверушку, которую нужно было воспитать в строгости и послушании, чтобы никуда не вляпался, своего рода подопытным кроликом на наличие «неблагополучных» генов, еще больнее, - прикрыв глаза, признался Антон, - тебя, по крайней мере, родители любили искренне.

- Если не брать в счет тот факт, что отчим спал с моей тогдашней девушкой, то да – любили, - не удержавшись, фыркнул Авдеев.

- Макс, ну ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я, - наливая еще, настойчиво пробормотал Громов.

- Понимаю. Единственное не совсем понимаю, причем здесь я, - опомнившись, переспросил Максим, - если, как ты говоришь, узнал об этом пятнадцать лет назад. Или все-таки ревность к Катерине имела место быть?

- Максим, какая к черту Катерина! – с силой стукнув кулаком по столу, выкрикнул Антон, - да, смазливая, симпатичная, и в свое время я хотел её в постель, но... Она была лишь поводом, понимаешь?

- Не совсем, - честно признался мужчина.