Последний шакальчик

Хохлов воззрился на Старлитца в скорбном удивлении:

- Леха, почему ты хочешь, чтобы гулаги были "смешными"? Гулаги - это не смешно. Погромы - это не смешно. Война - это не смешно. Изнасилование это совсем не смешно. Человеческая жизнь, знаешь ли, очень трудна. Мужчины и женщины действительно страдают в этом мире.

- Это я знаю, приятель.

Хохлов оглядел его с головы до ног, потом медленно покачал головой:

- Нет, Леха, ты этого не знаешь. Ты не можешь этого знать так, как знает это русский.

Старлитц задумался. Это казалось неизбежной и неотвратимой правдой.

- Ты спросил этих девушек, из Боснии ли они?

- С чего мне их об этом спрашивать? Ты знаешь официальное отношение Кремля к конфликту в Югославии. Ельцин говорит, что наши братья, православные славяне, не способны на подобные преступления. А рассказы о насилии в лагерях - паникерская клевета, распространяемая католиками, хорватами и боснийскими мусульманами. Расслабься, Леха. Все женщины, кого я привез, - эстонские профессионалки. Даю тебе слово.

- Раф только что дал мне свое слово, что все обстоит иначе.

Хохлов поглядел ему в глаза:

- Леха, кому ты веришь? Какому-то хиппи-террористу или бывалому закаленному офицеру КГБ, который на хорошем счету в русской мафии?

Старлитц поглядел на усыпанный цветами аландский луг:

- Ладно, Булат Романович... Я тут было... я действительно подумывал... ну знаешь, может, мне следует что-то предпринять... Ладно, не важно. Теперь к делу. Наша операция с банком разваливается на части.

Хохлов был неподдельно поражен.

- О чем ты говоришь? Ты это не всерьез. Все у нас идет отлично, в Петербурге нас любят.

- Я имею в виду, что старую даму нельзя купить. Она просто вне досягаемости. Сделка провалена, ас. Не знаю, как и когда выдохся драйв, когда мы потеряли темп, но, уж поверь, запах гнили я чую. Эту ситуацию не вытянуть, приятель. Думаю, настало время нам с тобой к чертям отсюда убираться.

- Ты не смог провести свою рекламную сделку? Очень жаль, Леха. Но это не важно. Я уверен, мы сможем отыскать другую схему добывания капитала, такую же дешевую и быструю. Всегда остаются "наркотики и оружие".

- Нет, сам расклад тут смердит. Это затея с видео меня на это навела. Булат, я когда-нибудь говорил тебе о том факте, что я лично никогда не появлюсь на видео?

- То есть как, Леха?

- По крайней мере, раньше так было. Если б на меня тогда, в восьмидесятые, направили видеокамеру, она бы треснула или раскололась или плата бы сгорела. Меня просто нельзя заснять на видеопленку.

Медленно-медленно Хохлов вынул из внутреннего кармана пиджака серебряную фляжку. Он сделал долгий задумчивый глоток, потом скривился, лицо у него дернулось. Наконец взгляд его с усталой неторопливостью сосредоточился на Старлитце.

- Прошу прощения. Не мог бы ты это повторить?

- Все дело в видео. Вот почему я и занялся онлайн бизнесом. Первоначально я был самым что ни на есть обычным агентом, образцовым "никем". Но это видеонаблюдение начало серьезно действовать мне на нервы. Я не мог даже дойти до забегаловки на углу за пачкой сигарет, чтоб не забили тревогу с полдюжины, черт бы их побрал, камер. Но потом я обнаружил онлайн анонимность. Онлайн шифрование. Онлайн псевдонимы. Лично мне это действительно было на руку. Теперь у меня появился способ оставаться в подполье, оставаться совершенно никому не известным, даже если за мной наблюдали и отслеживали двадцать четыре часа в сутки. Я нашел способ быть самим собой.

- Леха, ты что, пьян?

- Нет. Слушай внимательно, ас. Я все начистоту выкладываю.

- Тебя что, Раф чем-нибудь напоил?

- Конечно. Мы кофе пили.

- Леха, ты на наркотиках. У тебя есть ствол? Отдай его мне немедленно.

- Раф роздал все пушки детишкам из АИЯС. Они придерживают оружие, пока наемники не протрезвеют. Простая мера предосторожности.

- Может, ты еще не акклиматизировался. Трудно спать, если солнце никогда не садится. Тебе следует прилечь.

- Послушай, ас. Я не какой-то там паршивый слабак, который не знает, когда он на кислоте. Правила обычных людей просто ко мне неприменимы, вот и все. Я не обычный мужик. Я - Легги Старлитц, я - очень, очень странный парень. Вот почему я обычно оказываюсь в подобных ситуациях. - Старлитц провел ладонью по потному скальпу. - Помнишь ту мафиозную цыпочку, какую ты закадрил в Азербайджане?

Хохлов помедлил, чтобы порыться в памяти.

- Ты имеешь в виду милую и очаровательную Тамару Ахмедовну?

- Ее самую. Жену секретаря обкома. Я был откровенен с Тамарой ровно в такой же ситуации. Я ей прямо сказал, что ее мирок разваливается на части. Я не мог сказать ей почему, я просто знал. В то время она мне тоже не поверила. Точно так же, как ты не веришь мне сейчас. Знаешь, где сейчас Тамара Ахмедовна? Торгует подержанными автомашинами в Лос-Анджелесе.

Хохлов побледнел.

- Ладно, - сказал он и выхватил из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон. - Не говори мне ничего больше. Понимаю, у тебя дурные предчувствия. Дай мне сделать пару звонков.

- Хочешь телефон Тамары?

- Нет. Не уходи. И не сделай ничего опрометчивого. Все, о чем я прошу, просто дай мне кое с кем связаться.