Последний Шаман

И в целом на кого ни глянь, все как один на сущах своих имеют эти стяжки и ограничители в купе с зашитыми органами восприятия. Спелёнуты плотно, будто в коконы закручены и от некоторых в пространство какие-то трубочки уходят и растворяются. Видать Печати именно так и выглядят, которые с меня во время инициации снимали. Ни вздохнуть ни пукнуть, бедолагам.

— А вы что, всех путников так встречаете? — бросил я за спину, поцеживая свой напиток.

Котомку я к стойке прислонил, а вот гирьку продолжал на плече держать, чем изрядно нервировал парнишку.

— Ты давай не юли, дед. На вопрос отвечай и железяку эту свою странную положи. — махнул он битой и друзья его подобрались.

— Ой не советовал бы вам, ребятки… — хотел я возразить, но за спинами парней женщины загалдели и под этим давлением молодые набрались смелости.

— Клади, тебе сказали!

— И давай выкладывай.

— Кто такой?

— Откуда⁈

Многоголовая толпа начала надвигаться и потому решил их лишний раз не провоцировать. Гирьку поставил у ног и начал отвечать в пространство.

— Из Павкино я. — сказал сухо и тут же отовсюду вопросы посыпались.

— Чтоо? Да брешет он!

— Да никто там давно не живёт!

— Там же Гречанская территория, разве нет?

— А что из леса-то вышел, а не по дороге? И что за вид-то такой⁈

Нервные люди сами себя накручивали, постепенно превращаясь в стадо. Помня по жизни Грея основы поведенческой психологии, я говорил весомо, чётко и спокойно.

— Я заблудился. А вид такой потому, что погорелец. — потёр устало висок и хотя бы квас в моих руках радовал тем, что не задавал вопросов.

— Чегоо? Да он нам байки травит!

— Пожар? Он что, с пожара⁈

— А зачем нам верить-то? Мож он мутант какой?

— И почему дом то сгорел? Подозрительно всё это.

Голоса по таверне гуляли в основном женские и видно было, что парням этот галдёж тоже не по душе приходится. Им бы поскорее проблему решить и дальше по своим делам молодецким отправиться, пока старших нету. Наверняка за игрульки свои засесть хотят, а не вот это вот всё. Потому наверное старший парнишка за последний вопрос и зацепился.

— Да. Почему дом-то сгорел? Отвечай. — Направил он в мою стороны биту, вот только кончик её дрожал предательски.

Я это заметил и допивая напиток, ответил ему иронично и более жёстко.

— Утюг забыл выключить. — и после прозвучавшей шутки повисла на пару секунд в таверне благословенная тишина.

И за это время один из парней разглядел поднимающийся с пола дымок и указал пальцем аккурат на гирю, которая уже споренько так сухую паркетную доску обугливала.

— А это чё такое? — задал он закономерный вопрос и я ему ответил.

— Утюг. — сказал как сплюнул и затесавшийся в задних рядах худой мужичонка не выдержал и хохотнул.

Чем вызвал осуждающий выкрик той самой взбалмашной тётки.

— А ты пошто смеёшься, Остап⁈ Как есть вам говорю, что это мутантище, а не человек. Из дурного леса вышел, так что гоните его отседова взашей, а не то…!

И к счастью моему и радости парней передо мной стоящих её высокий голос заткнул мощный и суровый бас, прозвучавший за моей спиной.

— А НУ ТИХО, — и этот бас не прозвучал даже. Он втёк блаженной музыкой. Речным приливом, смывающим всё и вся с берегов загаженных. Заполнив всё пространство вплоть до верхних этажей, он затопил пришедших и тётка поперхнулась и затихла. — Вот так лучше. Анжелла Никитична, что за балаган?

Вполоборота сев, я посмотрел на своего спасителя, коим оказался муж здоровенный со шрамами на немолодом лице и с волосами чёрными, как смоль. Его плечистая фигура в клетчатой рубашке с трудом умещалась в отведённом за барной стойкой пространстве и суща его заспинная хоть и была спелёнута по самые уши бинтами и даже цепями, но всё таки некоторые жгутики за пределы ограничителей пускала. Ими он с полки стакан взял, передал себе в руки и принялся спокойно так тряпочкой натирать, смотря хмуро и ожидающе.

— Да я ну… Да я ну это. Смотрю. Из леса идёт. Вот я и того. Подумала. — залепетала Анжелла под взглядом его вся разом как-то скукоживаясь.

— Угуум. Подумала. — хмыкнул он в ответ, обводя взглядом всех присутствующих и каждый из вошедших затухал, как огонёчек. — Ну хорошо, что подумала. Можете идти.

— Так нет же…

— Так как же?

— А с ним то что делать?

Поднялся робкий лепет, который тут же был зарублен им же на корню. Поставив чисто вытертый стакан на стол, хозяин трактира спокойно ответил.

— Мутанты безымянны и за постой платить не могут. А он заплатил. К тем, кто платит, я вопросов не имею. Так что можете идти, — и пока толпа не рассосалась и полностью не вышла, он провожал каждого спокойным и тяжёлым взглядом, который по весу был ничуть не легче моей гири. И когда все ушли, он всё же перевёл свой взгляд по направлению дымка и попросил. — Сударь, вы не могли бы…

— Конечно. — спохватился я, вновь беря гирю на плечо, чем вызвал некоторое удивление здоровяка. — Вы уж простите, что всех товарищей ваших перепугал. И что паркет вам испоганил. Готов покрыть ущерб.