Последний шанс

После ночного разговора с Клеем Бекки решила, что никогда и не знала своего бывшего мужа, и ей пришла в голову мысль: если она и теперешнего Клея не узнает, то всегда будет жалеть об этом.

Призывая себя не глупить, Бекки приготовилась спустить ноги на пол. Но когда попыталась встать, что-то ее потянуло обратно. Она рухнула на матрас, оглянулась и увидела, что Клей намотал на руку волочившийся подол ее байковой ночной рубашки.

— Клей, пусти, — потребовала Бекки, вцепившись руками в ткань и пытаясь вырвать подол.

Клей покачал головой.

— Как говорит наш сын, не-а-а.

Бекки снова попробовала вырваться, но Клей не отпускал ее.

— Кончай дурачиться.

Клей усмехнулся.

— Бекки, я в этом доме отнюдь не дурачусь, если, конечно, меня к этому не принуждают.

Она вытаращила на него глаза и попробовала другую тактику, продолжая тянуть рубашку:

— Клей, Джимми хочет есть. Я должна приготовить ему завтрак.

— Мне можешь тоже приготовить, но не сейчас.

— Я опоздаю из-за тебя на работу.

— Думаешь, тебя выгонят? — с надеждой спросил Клей.

— Думаю, тебе лучше отпустить меня.

Он снова усмехнулся, с силой потянул за рубашку и затащил вырывавшуюся Бекки в постель.

Она упала на него и в ужасе закричала:

— Клей, твоя нога!

— Нога в порядке.

Он крепко держал Бекки. Она пропищала что-то в знак протеста, но Клей весело проигнорировал ее требование.

— Вероятно, я был не прав, что так дурно обошелся с этой рубашкой.

— Что ты хочешь этим сказать? — Бекки все еще ерзала в его руках, которые он незаметно сомкнул вокруг ее талии. — Ты же всегда ее не любил.

Клей ее не отпустит. Она была его женой пять лет и помнила, что у него хватка, как у бульдога.

Близость его тела кружила ей голову. Даже когда она сопротивлялась и отбивалась, ей очень хотелось лечь, обнять Клея, крепко прижать и… любить.

Внезапно ее охватила паника. Подобные чувства, подобная ситуация совсем не входят в ее планы, ей не нужно все это. Бекки немедленно возобновила попытки расцепить руки Клея. Ей удалось отогнуть два его пальца. Только бы удалось с ним справиться.

Ее ночная рубашка задралась выше колен. Клей опустил руку и коснулся ее бедер. Бекки дернулась, потом затихла. Неужели его прикосновения всегда были такими живительными, такими влекущими?

Сейчас Клей снова прижимал ее к себе, она почти лежала на нем, ощущая тепло его тела.

— Оказывается, они могут делать женское тело еще соблазнительней.

— Кто «они»?

Клей закусил губу.

— Байковые ночные рубашки. В них есть свой соблазн. Ведь какая богатая пища для воображения — представлять, что там под ней. Прозрачная ночнушка не такая завлекательная, как байковая.

— А ты знаток, — сказала Бекки, с трудом сдерживая улыбку.

— Еще бы. Как-никак я целых три недели спал неподалеку от тебя, а ты, — его пальцы скрутили мягкую ткань, — ты была здесь, и в этой рубашке. Если бы только я знал… — грустно заключил Клей.

— Бедняга, — посочувствовала Бекки.

— С другой стороны, — приободрился Клей, — никакого воображения мне и не надо. Достаточно обратиться к памяти. — Он погладил ее спину и крепче прижал к себе. — А она у меня не такая уж плохая.

Дрожь пробежала по ее телу, и всякое желание сопротивляться пропало. Клею сейчас уже не нужно было удерживать ее. Бекки лежала рядом с ним. Он, конечно, желал ее, но ни к чему не принуждал. Она могла отодвинуться, встать, броситься в ванную под ледяной душ. Но она не пошевелилась.

Очень медленно, не сводя с нее глаз, Клей наклонил голову и потерся губами о ее губы.

— Воображение не всегда хорошая вещь, Бекки.

Ее губы приоткрылись, когда он прошептал это еще раз.

— Не всегда?

— Нет. В последнее время оно сделало мою жизнь невыносимой.

— Мне очень жаль.

— Я представлял тебя с Барри.

— Неужели?

Клей потерся подбородком о ее щеку, и Бекки почувствовала, что подбородок колючий.

— Поскольку я не мазохист, думать об этом мне неприятно.

— Причину я могу понять.

— Теперь можешь? — Судя по голосу, Клей оценил ее понятливость. — Тогда почему бы тебе не успокоить мое воспаленное воображение?

Ее веки медленно опустились. Ей хотелось плыть в сладостном коконе его голоса, его прикосновений, его поцелуев.

— Как же мне это сделать, Клей?

— Скажи, что ты не спала с Барри.

Бекки почувствовала озноб. Глаза ее открылись.

— Что?

— Не думаю, что спала, но хочу быть уверенным.

Судя по его глазам, Клей поддразнивал ее. Однако лицо его было напряженным и серьезным, словно он пытался внушить ей желательный для себя ответ.

— Знаю, что ты помолвлена с ним, но тебя я тоже знаю. Скорее всего, ты будешь ждать, когда вы поженитесь.

Бекки покачивалась в легком забытьи, отрешившись от всего, и слова Клея не сразу вернули ее на грешную землю.

— Клей, это не твое дело.

— Если бы ты давала мне каждый раз после этой фразы монетку в пять центов, я давно бы разбогател. Почему бы тебе не сказать прямо?

Ну зачем она сопротивляется? Клей ведь не отстанет, пока не услышит ответа. Бекки вздохнула.

— Нет, я не спала с ним.