Последний шанс

В среду Рик в полной экипировке кидал мяч Трею и Клаудио. Посылал его во всех направлениях — крученый, прямой, боковой, резаный. Бросал Клаудио достаточно часто, чтобы не расслаблялась зашита, а каждый десятый пас запускал Франко в живот, чтобы взбодрить игроков на линии схватки. Футболисты тренировались с огоньком. И через час квотербек почувствовал, что ему требуется перерыв. Нападение, которое три дня назад легко подавила слабая миланская защита, совершенно преобразилось. Команда проснулась и ожила. Нино завел перебранку с защитой, и вскоре они уже вовсю ругались с Пьетро. Завязалась потасовка. Сэм быстро остановил драку, но при этом чувствовал себя самым счастливым человеком в Парме. Он получил то, что нужно каждому тренеру: взбудоражил команду, разжег в ней спортивную злость!

Сэм прогнал футболистов со стадиона в половине одиннадцатого. В раздевалке царил хаос. В воздухе летали грязные носки, слышались непристойные шутки и оскорбления, звучали угрозы отбить девчонок. Все пришло в норму. «Пантеры» были готовы к борьбе.

Сэму позвонили по мобильному. Человек назвался юристом, имеющим отношение к спорту и маркетингу. Его итальянская скороговорка по телефону казалась еще более настойчивой. В таких случаях Сэм предпочитал видеть собеседника — тогда он читал по губам или ориентировался на жесты.

Адвокат наконец донес до него то, что хотел сказать: он представляет Фабрицио, и Сэм сначала решил, что парень попал в переплет. Но оказалось нечто совсем иное. Адвокат одновременно являлся спортивным агентом и имел в своем рабочем списке множество футболистов (правда, не американского футбола) и баскетболистов. И теперь хотел бы обсудить контракт для своего клиента.

У Сэма отвалилась челюсть.

Агенты? В Италии?

За этим последовал обычный диалог представителя игрока и тренера.

— Сукин сын покинул поле в середине матча! — Это было сказано на грубом итальянском.

— Он был расстроен. А теперь сожалеет. Совершенно очевидно, что без него вам победы не одержать.

Сэм прикусил язык и сосчитал до пяти. «Спокойно», — сказал он себе. Контракт означал деньги — то, к чему итальянские «Пантеры» никогда не стремились. Ходили слухи, что кое-кто из итальянских игроков в команде Бергамо играл за плату, но больше в лиге не было таких прецедентов.

«Что ж, попробую подыграть этому проходимцу», — подумал он и спросил деловым тоном:

— Что за контракт вы имеете в виду?

— Он превосходный игрок, вам это известно. Не исключено, что лучший в стране. Согласны? Я оценил его в две тысячи евро в месяц.

— Две тысячи, — повторил Сэм.

Последовала обычная уловка агента.

— Имейте в виду, мы ведем переговоры и с другими командами.

— Отлично. Вот и ведите. Нас он не интересует.

— Он согласится сбавить цену, хоть и ненамного.

— Ответ отрицательный, приятель. И передайте Фабрицио, чтобы держался подальше от нашего стадиона. Как бы ноги не переломали.

Чарли Крей из «Кливленд пост» приехал в Парму в субботу вечером. Один из его многочисленных читателей наткнулся в Интернете на сайт «Пантер», и его поразило открытие, что Величайший Козел из списка журналиста скрывается в Италии.

Тема показалась Крею слишком пикантной, чтобы не обратить на нее внимания.

В воскресенье он взял у своего отеля такси и попытался объяснить, куда ему надо попасть, но водитель не интересовался футболом «американо» и понятия не имел, где находится стадион. «Вот тебе на, — подумал журналист. — Таксист не знает, как проехать к стадиону! Материал обретает все более сочные краски».

За полчаса до начального удара Крей все-таки оказался на стадионе «Ланфранчи». И насчитал на трибунах сто сорок пять человек, сорок «Пантер» в черной форме с серебристыми буквами и тридцать шесть «Воинов» в бело-голубом. В каждой команде было по одному чернокожему игроку. К начальному удару собралось около восьмисот пятидесяти болельщиков.

Поздно вечером он завершил статью и отправил ее через половину земного шара в Кливленд, где она оказалась задолго до выхода в понедельник специального спортивного выпуска газеты. Никогда в жизни Крей так не развлекался. Статья называлась: