Последний шанс

Пряникова что-то переполошило. Конечно же, ему стало известно, что бригадира проходчиков Лазню взяли прямо в бане. Если бы это обеспокоило его как руководителя («Я все-таки начальник участка, могли бы меня и проинформировать — хотя бы для того, чтобы найти бригадиру сквозной комплексной бригады временную замену»), он бы позвонил в прокуратуру, в управление МВД, в райком или в горком партии, постарался бы найти знакомых, которые знают кого-нибудь из розыска или следственного отдела. Но он прореагировал совершенно иначе, он встревожился за свою личную судьбу, не сомневался, что арест Лазни чреват тяжелыми последствиями и для него, Петра Пряникова. И пытается подстраховаться: звонит Елизавете Фоминичне: «К вам сейчас придут с обыском. Если есть что-то такое — в тряпку и с балкона». Балкон Лазни выходит во двор, там цветочная клумба, а подход к подъезду затянут густой сеткой виноградника. Если сбросить что-либо в «тряпке» на апрельскую клумбу, где только-только зазеленела трава, такой сверток нетрудно заметить даже ночью. А вот на густом пологе винограда он может пролежать вечность.

Да только нечего сбрасывать с балкона в тряпке Елизавете Фоминичне. Но Пряников об этом не знает, вот и тревожится. Он считает, что необходимо избавиться от вещественных доказательств. Но где эти «вещдоки», пока не знает, и нервничает.

Что именно переполошило Пряникова — над этим придется еще подумать. Но нечто весьма серьезное. Если предположить, что Пряников имеет отношение к случаю в мебельном магазине, то таким опасным вещественным доказательством могла бы быть, к примеру, сумка инкассатора. Мысленно начальник четырнадцатого участка Петр Прохорович уже посадил своего бригадира Лазню на скамью подсудимых: пообещал адвоката («это моя забота»), заверил, что найдет пути к следователю и судье. Намек на возможную взятку? Причем на весьма солидную...

А откуда на такое возьмутся деньги? Раскошелится семья подсудимого? И кто будет налаживать обещанные контакты со следователем и судьей? Сам Пряников через своих дружков? И кто может выступить в роли добродетелей? Каков их ранг? Каковы их возможности оказывать влияние на судьбу подсудимого?

А может, все значительно проще? Может, Иван Иванович все слишком усложняет? И нет у Пряникова никаких влиятельных друзей-заступников, просто он ищет дураков. Для него важно, чтобы на следствии, а позже и на суде Лазня всю вину взял на себя. И какую базу он под это подводит! За групповое преступление и статья жестче, и сроки больше. А после суда что возьмешь с Пряникова? Как говорится, поезд ушел, кто на него не успел, тот остался. Лазня отбудет в места не столь отдаленные, а соучастники преступления (возможно, даже зачинщики, главные заправилы) останутся на свободе.

Но Пряников, ко всему, калач тертый, он не может не знать, что счастливый финал может иметь не совсем утешительные для него последствия. Надоест Лазне отбывать срок за всех причастных — и выложит он в письме на имя прокурора, как все было в действительности. Так вот, чтобы Богдан, отбывая наказание, «не сорвался», не заговорил, Пряников будет ублажать мелкими услугами его семью, которая после суда окажется в моральной изоляции. (Таковы уж наши традиции — осуждать в душе преступление, отворачиваться от всего и всех, кто имеет к нему хотя бы косвенное отношение). Петр Прохорович «посочувствует» жене, пообещает помочь устроить дочь в мединститут. Глядишь, и сыновей Лазни обласкает: возьмет старшего на работу к себе на участок и будет обкатывать парнишку, прививая ему свои взгляды на жизнь, на человеческие отношения. А взгляды эти привели Богдана Андреевича на скамью подсудимых...

И загорелся Иван Иванович от таких своих мыслей нетерпением поскорее познакомиться с Петром Прохоровичем Пряниковым.

— Елизавета Фоминична, нас интересуют оружие, ценности, письма... Можете ли вы нам что-нибудь передать до того, как начнется обыск? Мы все равно вынуждены его сделать, но в протоколе отметим вашу помощь следствию.

Она пожала плечами: