Последний шанс

P. S. Уверена, у тебя десятки поклонников, но есть один симпатичный молодой человек, который, как мне кажется, очень подошел бы тебе и с которым, надеюсь, ты встретишься, когда переедешь в мой дом. Не стану называть его имени, поскольку хотя мое вмешательство в чужие дела и было в основном успешным, но вот сосватать Розу у меня так и не получилось (а ведь я занималась этим больше семидесяти лет). Просто прошу обратить на него внимание, когда он появится».

Софи поднимает глаза и видит лучезарную улыбку матери, словно дочь только что продемонстрировала ей дневник, полный отличных отметок, а на лице отца читается хитрое выражение, ясно говорящее: «Я тоже не промах, даже и не пытайтесь меня надуть».

– Редкое умение радоваться, – повторяет Гретель. – Это чудесно. Полагаю, ты унаследовала эту способность от меня. Что же, я передумала. Пожалуй, тебе не стоит отказываться от дома!

Ганс говорит:

– Готов поспорить, старуха включила в завещание какой-нибудь пункт о том, что ты не имеешь права продавать дом. Очевидно, она хотела, чтобы ты там жила. И вот еще что: как дорого обойдется его содержание? Надеюсь, это не какая-нибудь жуткая развалюха? Надо сперва все как следует выяснить. Слушай, Софи, я не понял: ты действительно собираешься жить на этом острове, одаривая всех радостью?

– Милый, не иронизируй! – ворчит Гретель.

В этот момент приносят вино – выбранный Софи «Гевюрцтраминер». Она пробует вино, как ее учили с тринадцати лет: поболтать в бокале, вдохнуть аромат, отпить немного и, подержав во рту, задуматься с серьезным выражением лица, а потом энергично улыбнуться официанту и снисходительно произнести: «Чудесно, благодарю вас».

– Расположение дома, прямо скажем, не слишком удобное, – продолжает Ганс, когда вино уже разлито. – Как ты, интересно, будешь добираться с острова до работы? И где станешь держать автомобиль?

– Там есть паром, – объясняет Софи. – У каждой семьи есть собственный катер, а машины они держат на закрытой стоянке на материке. Все очень просто: я переправляюсь по воде на катере, затем сажусь в автомобиль, еду на станцию и на поезде добираюсь до города.

Она говорит небрежно, чтобы отец не догадался, насколько ее восхищает эта перспектива, но мама все портит. Она хлопает в ладоши и озвучивает тайные мысли Софи:

– До чего замечательно! Я вижу это воочию! На воде сверкает солнце! Твой маленький катер пересекает реку, а ты машешь рукой островитянам! Очень романтично!

– Ага, вплоть до первого дождливого дня, – замечает Ганс. – А уж какая романтика, если опаздываешь на работу! Или возвращаешься домой поздно вечером.

Мать говорит:

– Думаю, дорогой, Софи вряд ли поплывет на катере поздно вечером. Наверное, на катерах нет фар?

Ганс бросает на жену раздраженный взгляд:

– Значит, она не сможет каждый день ночевать дома, верно?

– Ну и что? Если вдруг задержится на работе или где-нибудь еще, может приехать к нам.

– Вряд ли это удобно.

– Почему?

– Да потому что она может захотеть… Ну как ты не понимаешь… У нее может появиться… Она… Ну, елки, Гретель! Ты же знаешь, о чем я толкую!

– А-а! Но в таком случае Софи может остаться переночевать у него! – жизнерадостно заявляет Гретель, однако потом хмурится и добавляет: – Если, конечно, он будет симпатичным. И порядочным.

– Ммм… Папа, мама, большое спасибо, что вы оба печетесь о моей личной жизни, но я уже не маленькая и сама во всем разберусь, – заявляет Софи.

Эти предположения тети Конни о том, что у нее десятки поклонников, и уверенность родителей, что она регулярно занимается сексом, с одной стороны, лестные, а с другой – удручающие.

За соседним столиком происходит какое-то движение. Молодая женщина неожиданно встает и с перекошенным лицом устремляется в дамскую комнату.

– Я же вам говорила! – с выражением торжества и сочувствия на лице шепчет Гретель. – Может быть, мне пойти за ней?

– И между прочим, еще не факт, что этот дом вообще мне достанется, – продолжает Софи. – Сегодня позвонила Вероника: сказала, что собирается опротестовать завещание и, если потребуется, дойдет до Верховного суда.

Отец фыркает:

– Я наводил справки. Вряд ли у нее есть шансы. Между прочим, она формально даже не родственница этой женщины. У Конни ведь не осталось родственников, так?

– Нет, не так, – говорит Гретель. – У нее осталась младшая сестра, та самая, с которой они вместе обнаружили ребенка. Дама, которая разрисовывает лица. Помнишь, мы еще встретили ее, когда в детстве возили на остров Софи? Как ее зовут?

– Роза, – подсказывает Софи.

Но Ганс гнет свое: