Читаем Последний шанс полностью

Школьные подруги Софи беспорядочно жестикулируют, по-обезьяньи сморщив лица в безудержном алкогольном веселье. Над столом периодически раздаются взрывы хохота. Компания ужинает в корейском ресторане, где все сидят вокруг низкого стола, поджав ноги. Излюбленная тема разговоров – личная жизнь Софи. Есть, правда, и небольшие отступления от этой темы. Обсуждаются также: внезапный каприз пятилетнего ребенка, не желающего возвращаться в детский сад после каникул («Да, мама, тебе-то хорошо, ты сама дома сидишь!»), внезапный отказ мужа от давно запланированной вазэктомии («Этот кретин, видишь ли, испугался, что операция отразится на его умственных способностях!»), грубый администратор парка аттракционов, престарелая свекровь, несуразно большой штраф за парковку, неистовое требование орального секса («Мы проспорили всю ночь. Я всерьез думаю, что его основной целью было запихнуть мне что-нибудь в рот, чтобы я только замолчала»). Тем не менее, как ни пытается Софи отвлечь подруг, они постоянно возвращаются к дилемме: Очаровательный Поверенный или Восхитительный Садовник? Софи – единственная незамужняя и бездетная женщина среди этого кружка удивительно плодовитых подруг, и поэтому она единственная, кто делает свой особый выбор. (Выбор? Разве это выбор, если каждая подружка упорно навязывает ей свое мнение?!) И чем это, интересно, Софи такая уж особенная? Ну как же, она зарабатывает больше всех денег, спала с бо́льшим числом мужчин, больше путешествовала и видела больше фильмов. (Очевидно, родив детей, женщина больше не может ходить в кино.) Софи все время расспрашивает их о нянях, но подруги лишь обмениваются слегка снисходительными взглядами («Ничего, скоро сама все узнает!»). Всякий раз, оказавшись в этой компании, Софи попеременно то гордится собой, то испытывает комплекс неполноценности. «Я деятельная бизнес-леди / Я конченый человек, даже мужика себе и то найти не могу / Я очень успешная / Я неудачница / Я особенная, не похожа на всех / Я ходячее недоразумение».

Софи больше не хочет говорить про Рика или Иена. Упоминание их имен вызывает у нее смутное чувство вины.

– На днях меня учили проводить экскурсию в Доме Элис и Джека, – говорит она, довольная тем, что сумела перевести разговор на другую тему.

– Да? Ну и что, узнала что-нибудь новенькое?

Софи тщательно подбирает слова. Очень хочется похвастаться, что ей чуть не открыли тайну, но она не может нарушить данное Розе обещание.

– Пожалуй, нет, – наконец отвечает она, – хотя иногда мне кажется, будто старушки знают гораздо больше того, что рассказывают.

– Моя бабушка всегда считала, что эта история имеет самое непосредственное отношение к двум сестрам, обнаружившим ребенка. Она сказала, что, когда это случилось, видела их снимки в газете. Бабушка говорит, у старшей девицы глаза были хитрющие-прехитрющие.

Софи встает на защиту своей покровительницы:

– Это тетя Конни, и у нее были милые и честные карие глаза. Это она завещала мне дом!

– Она также написала письмо, в котором говорится о некоем предназначенном тебе судьбой таинственном мужчине, так ведь? Не сомневаюсь, она имела в виду садовника.

И беседа вновь идет по накатанной колее. Такое чувство, что Софи им совсем не нужна. Они все говорят и говорят. Софи потихоньку подзывает официанта и заказывает еще вина. Пока она делает это, компания решает, что наиболее разумное решение – бросить монетку. Итак, орел символизирует интеллектуального Иена, а решка – сексапильного Рика. Желтая двухдолларовая монета взлетает высоко над столом и падает в чью-то тарелку с карри, подняв брызги.

– На кого ты загадала? – вопят подруги, возбужденные своим хитрым психологическим приемом. – Про кого ты сейчас вспомнила, тот человек и предназначен тебе судьбой.

Софи обреченно думает: «Господи, чего только спьяну не придумаешь», но честно отвечает:

– Но я ни на кого не загадывала.

Они сердятся на нее.

– Перестань! Можешь сказать нам правду. Мы же твои подруги! Ну признайся, о чем ты сейчас думала?

На самом деле Софи думала о том, что тот бледно-голубой джемпер, который, по словам всех знакомых, очень ей идет, идеально подходит для завтрашнего визита к Кэллуму и Грейс. Хотя еще не факт, что она наденет именно его.

Она говорит:

– Я думала о том, кого исключат из игры на следующем этапе реалити-шоу «Выжить в лесу».

Раздается дружный стон.

– Софи даже не покраснела, – разочарованно замечает кто-то.

Двухдолларовая монета осторожно выуживается со дна тарелки. Выпала решка. Сторонницы Рика бьют друг друга по ладоням. За это надо выпить! Подошедший официант с надеждой спрашивает, не пора ли принести счет.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза