Последний шанс

Из доктрины Грамши следует, что революционеры должны сконцентрировать свои усилия не на прямых действиях, а на проникновении в школы, на кафедры, СМИ, театры, художественные и музыкальные студии, дабы с их помощью подрывать культурную гегемонию правящего класса. Если это невозможно (хотя, спрашивается, почему невозможно?), надлежит создавать контркультуру, но не замыкающуюся внутри себя субкультуру, а именно альтернативную модель культуры, которая стремится стать мейнстримом. Так когда-то рок-н-ролл в СССР был почти исключительно подпольным явлением, но магнитофонный самиздат буквально в течение нескольких лет превратил непричесанных деятелей андеграунда во всеобщих кумиров. Правда, ненадолго – как только в массовом сознании произошли культурные деформации, бывшие яростные бунтари превратились в респектабельных звезд шоу-бизнеса средней величины. Шевчук и Кинчев ударились в поповщину и воспевание святой Руси (последнее время, кстати, Шевчук пытается вернуться к бунтарству), Гребенщиков развлекает публику на корпоративных вечеринках, имидж нынешнего Бутусова совершенно не вяжется с образом холодного нигилиста, надсадно исполняющего «Шар цвета хаки» или «Скованные одной цепью». В сотни или даже тысячи раз съежилась и аудитория бывших неформалов.

На начальной стадии революционного процесса даже думать нечего о штурме власти, сначала надо добиться культурного влияния на массы. Вспомним 70–80-е годы XIX в.: одни карбонарии шли в народ рассказывать о социализме, другие подались в террористы, рассчитывая с помощью бомб быстро покончить с царским режимом. И вот ведь какой парадокс: хотя с практической точки зрения бомбисты ничего не добились, именно они оказали колоссальное влияние на сознание людей, хоть и не стремились к этому, а те, кто пытался воздействовать на сознание, потерпели полный провал. Имела место ошибка с выбором целевой аудитории: крестьяне оказались абсолютно глухи к непонятным идеям Маркса и Кропоткина, а вот у разночинной интеллигенции (не у всей, конечно) бомбисты вызывали почти щенячий восторг. Вот эта-то органическая интеллигенция и разъела, словно кислота, устои абсолютной монархии, притом что абсолютная часть народной массы сохраняла пассивную лояльность режиму вплоть до 1905 г.

Как же добиться воздействия на массовое сознание? Утверждение альтернативных культурных символов, создание новой знаковой системы понятий, утверждение нонконформистских идеалов – это кропотливая напряженная работа, которую надо делать с умом. Митинговым наскоком и принятием идеологически выдержанной резолюции тут ничего не добьешься.

Напомню, что, согласно доктрине Грамши, перед революционерами вовсе не стоит задача обратить в свою веру обывательские массы. Главное – изменить сознание того звена общества, которое формирует и охраняет «культурное ядро» нации, то есть интеллигенции. Возможно, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, сегодня как раз на виртуальных просторах бурно формируется революционная органическая интеллигенция, и прежде всего в блогосфере. Думаю, все заметили: результаты соцопросов в Сети и в офлайновом мире настолько различаются, как будто опросы проводились на разных планетах. Активный пользователь Интернет – это, без всякого преувеличения, человек завтрашнего дня. И если сегодня таковых около 10–20 % населения, то через 10 лет их количество будет в 4–5 раз больше. И влияние той же блогосферы на массы будет сравнимо с сегодняшним эффектом телепропаганды. Многие нынешние блогеры с сотней френдов через десятилетие имеют шанс стать подлинными властителями дум.

Но тут есть одно НО. Брожение в той же блогосфере – это хаотическое движение молекул. Нет никакой четкой консолидирующей политической идеи, ярких лидеров, офлайновой революционной структуры. Это вполне нормально: хаос есть начало любого революционного процесса. А в бесструктурности заключена великая сила бархатных технологий. Антиправительственную партию можно разогнать, ее лидеров арестовать, вредные газеты закрыть. Но как можно запретить форумы и блоги? Задачу революционеров значительно облегчает то обстоятельство, что сегодня правящий режим в РФ в значительной степени исчерпал свой запас культурной упругости, если можно так сказать. Он без всяких усилий извне сам дискредитирует себя, а официальные средства пропаганды демонстрируют все меньший КПД.