Последний шанс человечества

Волф молчал, лишь еще сильнее сжал тонкую ниточку черных губ. Само предположение, что царь-солнце мог унизиться до обмана голокожего, было невыносимо оскорбительно, но приходилось терпеть. Это корабли союзников нависли над планетой-праматерью волфов, а не наоборот.

– Этого недостаточно, чтобы мы простили вам нападение… а что касается этих, – мужчина кивнул на валяющиеся под ногами головы: – Надеюсь, они не слишком сопротивлялись, когда им отрезали головы. – Руки мужчины изобразили аплодисменты: – Браво, ваше величество: решить проблемы с оппозицией под предлогом наказания виновных в войне – талантливый ход. Браво, вы далеко пойдете, если только вам не отомстят родственники погибших.

– Вы не верите в честь волфов и в то, что мы соблюдаем наши древние обычаи? – темное, обтянутое черным мехом лицо царя-солнце посерело. – Вы хотите оскорбить меня?

– Не надо истерить, ваше величество, – произнес мужчина спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим содержанию его речи, – мне нет дела ни до вашей чести, ни до ваших обычаев, а здесь вы только потому, что противокосмическая оборона планеты не в состоянии противостоять обстрелу с орбиты. Так что не надо мне тут отрубленные головы разбрасывать. Будем прагматичны: вы проиграли – значит, должны заплатить за проигрыш.

– Ну да… горек хлеб побежденного, как говорил великий учитель кланов Гуан-Лао…

– У нас тоже есть похожее высказывание: «Горе побежденным», но не будем отвлекаться. Наши условия заключения мира следующие: вы передаете нам десять планет, – он перечислил окраинные миры волфов, – семь нам и три биин-арапо, и еще… Отныне размеры вашего флота ограничиваются пятьюдесятью процентами от флота человечества.

Юный царь-солнце болезненно сморщился, голова после контузии болела просто зверски, а вместо того, чтобы полечиться, приходится торговаться, словно базарному торговцу. Пересилив себя, он раздвинул тонкие черные губы, между них сверкнули белоснежные клыки. Жест, соответствующий, насколько знал Крюгер, человеческому смеху.

– Это невозможно; мы согласны отдать две, от силы три планеты – это максимум; к тому же, если мы урежем размеры флота, нас уничтожит раса вэли. Кланы скорее пойдут на войну до последнего волфа, чем согласятся на самоубийственные условия.

Крюгер долго молчал, приглядываясь к посеревшему лицу юного волфа, потом тихо спросил:

– Так значит, слухи о старшей расе, приблизительно одного с вами технического уровня, проживающей ближе к центру Галактики – это правда?

– Да.

Этот факт многое менял в пасьянсе старших рас: оказывается, их не четыре, а пять; но усиление неведомой расы вэли за счет волфов было совсем не в интересах объединенного человечества. Пальцы человека с размеренностью метронома вновь застучали по столу. Как ни жаль, но достойно отплатить волфам за уничтожение человеческих планет во время Второй галактической войны не получится.

– Мы и биин-арапо предоставим вам гарантии безопасности от нападения вэли…

Спор об условиях мира длился до вечера. На следующий день он продолжился в присутствии приглашенных на переговоры биин-арапо, глав человеческих государств и предводителей наиболее мощных кланов волфов и начался со скандала. Один из старейших предводителей кланов, узнав о предлагаемых людьми условиях, пытался публично свести счеты с жизнью, и только в последний момент охрана царя-солнце перехватила занесенный кинжал. Но факты – упрямая вещь, а они были таковы: возможность сопротивляться у кланов отсутствовала и то, что вэли еще не напали, объяснялось лишь отсутствием у них информации о гибели военного флота волфов.

Через неделю переговорщики договорились. Окончательные условия мира предусматривали передачу человечеству пяти окраинных планет, биин-арапо – двух. Размеры флота ограничивались тремя четвертями от людского флота, но союзники обязались оказать волфам военную помощь против расы вэли. Теперь первые вышедшие в космос волфы стали самой рядовой расой, чья безопасность зависела от доброй воли остальных старших рас. На следующий день объединенный флот человечества и биин-арапо, так и не добив до конца планету, стартовал домой.

* * *

Где-то, то ли в сингулярности, то ли в иной Вселенной, а возможно, реальности, встретились два безмерно древних, помнивших еще прежнюю, до Большого взрыва, Вселенную, существа или сущности. Безмерно могучие и уставшие от собственных неограниченных возможностей. Понять, кто или что они, даже передовой науке двадцать четвертого века не под силу. Все, как тогда, в прежнюю встречу, только рядом с одним из них безмолвная эфемерная сущность, которую религия называла душой, а ученые – аурой человека.

Силовыми щупальцами первое существо подтянуло ее поближе. Еще раз вгляделось внутрь – тот самый homo. Нет, ну надо же, все как в первый раз! Бабник, бретер и насмешник! Нисколько не герой с суперспособностями, самый обыкновенный… Таких миллионы и миллиарды, так в чем же подвох? Почему моя ставка не сыграла? Оно небрежно откинуло сущность homo назад и некоторое время молчало, искоса поглядывая на не скрывающего торжества второго.