Последний шанс для мажора

Я старался поддержать разговор, но слова терялись в тяжелой атмосфере невысказанных обид и скрытых чувств, которые усиливались мелодиями из встроенных в стены акустических систем. Каждый кусок пищи казался безвкусным, а звук столовых приборов отзывался эхом в глухой тишине.

— Звонил брату? Как его дела? — спросила мама, едва сдерживаясь от слез, пока жевала стейк.

Я пожал плечами.

— Нет ни малейшего шанса, что он будет честен, отвечая на этот вопрос, — произнес я, стараясь говорить четко.

— Может быть, вы оба, как два неандертальца, перестанете разговаривать с полными ртами? — саркастично бросил отец, вынимая изо рта кусок мяса и аккуратно кладя его на тарелку.

Он настаивал на семейных ужинах хотя бы раз в неделю, обычно в вечер выходного дня, когда мы все могли собраться вместе.

Мама, утратив последние остатки самообладания, впилась в отца взглядом, полным обвинения и боли.

— Вот так? — спросила она, демонстрируя ему пережеванное мясо, словно это был ее молчаливый протест. Потом, подмигнув мне, продолжила жевать: — Мне кажется… и-к… ой, простите… Я верю, что отношения повлияют на Тимура, и он изменится…

— Изменится… — повторил отец, наконец-то проглотив свой кусок, словно он глотал не только пищу, но и свое разочарование. — Это как верить, что наши собаки однажды научатся говорить. Технически возможно, но крайне маловероятно.

Это, казалось бы, замечание, опять погрузило маму в состояние глубокой растерянности, словно она была ножкой от стула, потерянной и ненужной. Минуты две она сидела, тупо уставившись на отца, и пыталась изложить всю гамму переполнявших ее эмоций. Но вся гамма вылилась в еле понятное "Эх ты…", и, махнув рукой, она встала из-за стола, словно отрываясь от невидимых оков.

Аппетит улетучился, как дым. Через время я тоже поднялся на второй этаж, где каждый шаг по коридору, казалось, уводил все дальше от реальности, а за каждой дверью таились свои миры, свои истории.

Я остановился у порога своего убежища, рука уже почти коснулась ручки, когда вдруг раздался стук. Это был не просто звук — это было уведомление о том, что в этом доме есть еще кто-то. Стук доносился из комнаты Тимура.

Мое сердце откликнулось учащенным биением, и я, словно во сне, повернулся к источнику звука. Я подошел к двери брата и постучал в ответ, словно пытаясь найти ответы в эхе своих ударов.

— Тим, ты там? — мой голос дрогнул, неуверенность в нем была слышна даже мне.

Стук внезапно стих. Тишина опустилась с новой силой, и я ощутил, как воздух вокруг стал плотным и тяжелым, словно предвестником бури. Я медленно повернул ручку и толкнул дверь, готовый столкнуться с неизвестным…

Глава 36

Сердце неистово колотилось в груди, когда я осторожно распахнул дверь комнаты брата. Но, вскоре я глубоко вздохнул с облегчением — виновником шума оказалась лишь непокорная створка окна, которая игриво стучала на ветру. Какое спокойствие: комната была мертвенно тихой и пугающе пустой. Я самодовольно усмехнулся над собственной трусостью. Какой же я нелепый идиот, — подумал я, — так безрассудно напугаться из-за пустяков. Ведь никто не осмелился бы проникнуть в надежно охраняемый дом. Мои нервы, кажется, дали о себе знать. Проведя рукой по беспорядочно взъерошенным волосам, я почувствовал, как накопившееся напряжение покидает мое тело. Мне действительно нужен заслуженный отдых, — решил я и, подойдя к окну, плотно закрыл его, чтобы больше ничего не смущало.

Послушать музыку с глубоким, пронзительным басом, чтобы заставить стены дрожать, словно они живые? Сыграть катку в любимой игре, где каждый шаг может стать последним, в мире, где смерть поджидает на каждом углу? Или дочитать книгу, чьи страницы шепчут тайны, настолько мрачные, что даже свет лампы кажется слишком слабым, чтобы их осветить? Чем хорош вечер закоренелого холостяка? Неограниченным выбором.

На пороге собственной комнаты я удивился. Первое, что настораживало — запах. Интригующий, едва уловимый аромат. Незнакомый мне. Может, уборщица сменила духи? — промелькнула мысль, но быстро рассеялась, как дым. Судя по беспорядку, она сюда даже не заходила. Меня целый день не было дома, а бардак будто пьяный алкаш орудовал. Шкаф распахнут, как рот в крике. Ящики выдвинуты, словно языки. Странно. Может, мама что-то искала? — размышлял я, ощущая в воздухе чей-то невидимый след. Что ей могло понадобиться в моей комнате? Она не заходила сюда с лет семнадцати. Но сегодня, похоже, что-то изменилось…

Быть может, она искала мои детские фотографии для нового поста в инстаграме или еще что-то ценное лишь для нее? — размышлял я, усердно перебирая в уме все возможные и невозможные причины ее непредвиденного визита. Или, может быть, она решила устроить внезапный ревиз в моих старых, пыльных записях и дневниках? Не поздновато ли? Решил запереть дверь на ключ изнутри. Так надежнее. Так безопаснее. Никто не потревожит в самый неподходящий момент. Дожили! — с горькой иронией подумал я. Запираться в собственном доме…