Последний шанс на счастье

За ночь она все обдумала, приняла решение, и поэтому сейчас была до странного спокойна. Она уезжает. Она покидает Монтеррато и Рафаэля. И в этот раз обратного пути не будет.

Рафаэлю она нужна только для одного. Выносить наследника. Он с самого начала был предельно честен. Но в процессе эта истина затерялась, он дурачил ее, давал надежду, что у него и правда есть к ней чувства, что они смогут возродить к жизни свой союз. Но прошлой ночью все иллюзии были жестоко разрушены. То, как Рафаэль видит ситуацию, не оставляет места глупым иллюзиям и мечтам о счастливой семье. Горькая правда состоит в том, что это агония их отношений. Сопровождаемая постоянной болью. И эта боль дает ей сейчас силы уйти.

Сила – единственное, что уважает Рафаэль. Стоит показать слабость, открыть свои истинные чувства, и он использует это, сделает своим преимуществом, уверенный, что она больше никогда не посмеет уйти. Она должна быть сильной – ради себя и ребенка. Он отец малыша и всегда им будет, но это не дает ему право распоряжаться ее жизнью, помыкать ей. Если она останется, все так и будет. И она будет мучиться от любви к нему – любви, которую он никогда не разделит.

Лотти собирала свои вещи, складывала в чемодан. Взяла вечернее платье, в котором принимала вчера гостей, повесила на руку, посмотрела, как шелк переливается на свету, – и повесила его обратно в шкаф, рядом с другими красивыми нарядами, которые она больше никогда не наденет.

Она поймала в зеркале свое отражение и ужаснулась, увидев под глазами огромные темные круги, неестественную бледность. Вот что сделал с ней Рафаэль Ривальди. Пришла пора сказать ему о ее решении.

Спустившись вниз, Лотти стала разыскивать Рафаэля. Но его не было ни в кабинете, ни в зале, ни где-либо еще. Чувствуя, как ее охватывает паника, Лотти выбежала на улицу. Куда, черт возьми, он подевался? Никаких следов.

Она бежала все дальше и дальше, но тщетно. Оказавшись у кромки рощи на въезде в поместье, Лотти остановилась отдышаться. Что ж, она пойдет на кладбище. Навестит Серафину. Успокоится, соберется с силами.

Лотти шла через лесок, ежась от холода. Слабый солнечный свет совсем не давал тепла. Наконец она добралась до могилы, прислонилась к охраняющему ее ангелу, чувствуя, как холод мрамора пробирается сквозь одежду. Спустя какое-то время внезапный шум заставил ее вздрогнуть.

– Лотти! – Рафаэль возник словно из ниоткуда. – Что ты тут делаешь?

– Пришла навестить нашу дочь. И это не твое дело.

– Твое безответственное поведение делает его моим, – сердито ответил Рафаэль. – Господи, да ты даже пальто не надела. Заболеть хочешь?

Прежде чем она успела ответить, он оказался рядом и протянул ей свою куртку:

– Ты же совсем замерзла. Иди сюда. – Он прижал ее к груди, обнял своими сильными руками, растирая ей спину через толстую ткань куртки.

– Оставь меня в покое! – Лотти вырвалась и отошла к другому краю могилы.

– Да что с тобой? – Рафаэль выглядел озадаченным. – Все в порядке?

– Да. – Лотти заставила себя выдержать его взгляд. – Если ты о ребенке, то с ним все хорошо.

Во взгляде Рафаэля появилось облегчение, но секунду спустя он нахмурился снова.

– Так что же тогда происходит? Почему ты здесь? Почему ведешь себя так странно? – Своими вопросами он словно палил по ней из ружья.

– Я могу вести себя как угодно.

– Нет, не можешь – если это может принести вред моему ребенку, – отрезал он. – Когда речь идет о защите его жизни и здоровья, ты будешь делать то, что я велю.

– Да что ты! – столь же сердито ответила Лотти. – Вот тут ты ошибаешься. Вообще-то я повсюду искала тебя. Чтобы сказать, что я уезжаю обратно в Англию.

В воцарившейся тишине Лотти слышала, как колотится ее сердце.

– Нет. Ты никуда не едешь. – В глазах Рафаэля горел неукротимый огонь, но голос звучал спокойно и тихо.

Лотти бил озноб, но она выдержала его взгляд и ответила:

– Я приняла решение.

– Ну так измени его.

– Ты не остановишь меня, Рафаэль. Я уезжаю.

– Шарлотта, если ты вообразила хоть на секунду, что я позволю тебе покинуть страну и увезти ребенка, ты сильно заблуждаешься. – Лицо Рафаэля исказило сильное волнение. – Мой ребенок родится здесь и здесь же будет расти – рядом с отцом, в палаццо Монтеррато. Ты уже однажды бросила меня, и я не сомневаюсь, что ты можешь сделать это снова. После того как ребенок родится, можешь ехать куда угодно, но не раньше. Но ребенок останется здесь.

Лотти едва сдерживала горячие слезы ярости и отчаяния. Его слова зацепили ее за живое, как рыболовный крючок: чем больше она боролась, тем было больнее. Она ничего не значит для него сама по себе. Без ребенка можешь проваливать на все четыре стороны, вот и все.

Загнав боль поглубже, Лотти обернулась к Рафаэлю снова, используя злость, чтобы замаскировать агонию чувств в душе:

– Уверена, мой отъезд тебе будет в радость. Как только родится ребенок, ты будешь счастлив, если я наконец насовсем исчезну из твоей жизни.

Рафаэль непонимающе уставился на нее:

– О чем ты говоришь вообще?

– О нас с тобой. О нелепой мысли, что мы можем жить вместе, строить отношения, рожать детей.