Последний шанс палача

- Ты, парень, прости меня за антураж, но это для лучшего понимания, - собеседник, расположившийся на стуле в дальнем углу, одет слегка теплее и куда приличнее Глеба. Всё те же холщовые брюки и гавайка, будто только что с пляжа.

- Человек в трусах гораздо быстрее осознает серьезность ситуации, - продолжил Макс лекцию добродушнейшим тоном. – Кандалы тоже в твоих интересах, чтоб не дергался зря, и чтобы мы быстрее друг друга поняли. Пришли бы к консенсусу, как говаривал Мишель Горби. По достижении согласия тебе вернут одежду, и мы спокойно попьем чайку, или даже покрепче.

- Может, хватит словесного поноса? – поморщился Глеб, принимая, наконец, сидячее положение. – Это ты меня вырубил?

- Да ну, что ты?! Стар я для таких дел. А вот подчиненные твои очень даже в форме, есть силушка. Понимаешь, о чем я?

- Я пока вообще ни хрена не понимаю, - сказал Глеб, пробуя встать. Голова закружилась, тросы потянули за руку-за ногу… обратно, в общем, бухнулся.

- Мне, для начала отлить и одеться, потом объяснишь, чего тебе надо.

- Многовато желаний, для начала, - покачал Макс головой. – У меня вот всё гораздо проще. Единственную вещь от тебя хочу поиметь. Компру, что ты наснимал в «лихие 90-е». Нехорошо ведь получилось – я тебе, значит, помог поставить бизнес, снабдил техникой, а ты взялся делать «левые» съемки. Сам хоть помнишь, КТО у тебя на тех пленках?

- Тебе какое дело? – небрежный тон Глебу вполне удался, но в груди нехорошо защемило. Компромат из ТЕХ ВРЕМЕН – это вам не дурацкие шутки с тросами, тут совсем другим раскладом пахнет.

- Ты мне с бизнесом помог, я отработал. Дальше пошли мелкие шабашки, и ты к ним никаким боком.

- Тоже верно, - огорчился Макс. – Ну, вот никак ты не хочешь виноватиться! Вынуждаешь, прямо-таки, сказать тебе в лоб грубую правду!

- Слушай, всё это занятно, но уже не смешно! – изобразил Глеб раздражение. Надежда оставалась даже сейчас – рассмеется приятель-собутыльник, скажет что-нибудь про реалити-шоу, можно будет дать ему в морду, или похохмить вместе. Даже сейчас такой вариант казался естественней, чем дикая перемена, случившаяся с Максом-обаяшкой. Максом – цивилизованным бизнесменом. Максом – героем Света, обрушившим в прах Мастера – повелителя темных сил. Потом Глеб вспомнил про пулеметы, и мерзкое ощущение в грудной клетке резко усилилось.

- У вас, богатых, свои причуды, но человеком-то будь! Чего ты мне понты колотишь?! Пугать решил?! Ждешь, пока обделаюсь?!!

Закончить мысль не успел – рука Макса поднялась с колена, и в мозгу Глеба полыхнуло, вдруг, ослепительно-белым. Боль – короткая как удар молнии и такая же мощная.

- Б… - прошептал Глеб, обнаружив себя на полу, в неудобнейшей позе, будто судорогой перекрученного. – Ты чё ж делаешь, гад?!

- Ну, извини, - отозвался Макс невозмутимо, из поднебесья откуда-то. С недостижимой высоты стула.

- Это было всего двести двадцать вольт, а дальше по нарастающей. Не заставляй меня быть подонком, расколись прямо сейчас.

- Анекдот помнишь? – слизистая во рту пересохла, слова теперь выползали пыльные, как через наждак. – Про Василия Иваныча с Петькой? Типа, гад ты, Василий Иваныч, запоминать надо было военную тайну, а теперь пытают зря.

- Намекаешь, что ты невинное дитя? – прищурился Макс, поигрывая пультом. Маленьким таким пультиком, почти как от телевизора – а вместо «громкости» там, наверное, вольты прописаны.

- Намекаешь, что нет у тебя компры на уважаемых людей, элиту нашу национальную? Нехорошо врать, Глебушка, ай-я-яй! Они, значит, в Кремле ночей не спят, думают о России, а ты на них камень за пазухой?! Мало ли, кто кем был в проклятые 90-е, зачем сейчас старое поминать?

- Так это они тебя подрядили?

- Неважно. Люди сейчас в политике и большом бизнесе, а для иностранных партнеров очень важно хорошее реноме. За сохранение такового люди готовы и убить, и озолотить, а возможности у них – сам понимаешь. Отдай свои мерзкие записи, по любому внакладе не останешься.

- Я тебе всё отдал. Еще тогда.

Судорога – бесконечная, рвущая мышцы, крутящая…

- Вот не хочешь ты по-хорошему, - голос Макса сочувственный как у доктора. Сидит на корточках, близко, а не достанешь. Даже если хватит сил, если смогут сведенные мышцы сделать рывок.

- Не хочешь по-хорошему, потому что упрямый. Считаешь всех дураками. А ведь есть твои бывшие сотрудники, с кем ты, бесстыжий, снимал про людей гадости. Они тебя давно сдали, Глебушка, и не за тридцать сребреников, а за нормальное бабло. Жаль, что поздно, а то б я из тебя еще в той тюряге всё бесплатно выдавил! Зато сейчас готов отвалить тебе вполне приличные деньги, подумай.

- А пошел ты…

На этот раз стянуло конкретно, дугой выгнуло. Сознание потерялось на краткий миг, вернувшись с целым букетом ощущений. Пустыня во рту, сердце бьется об грудину, липкий пот пот со лба. Фиговые дела, однако! На сколько еще тебя хватит при такой интенсивности? Можно плюнуть, конечно, и сдать всё сразу, но тут как раз имеются нехорошие подозрения…

- Воды! – проскрипел Глеб на грани слышимости, но реакция пришла незамедлительно. Целый фонтан божественной влаги, до захлеба.