Последний шанс (СИ)

   - Хорошо, товарищ Алексей, так и поступим. А по экономике мы подробнее поговорим в следующий раз. Спасибо Вам за отличную работу, товарищ Алексей. Есть над чем думать, но очень много перспективных идей, которые я полностью разделяю. Продолжайте прорабатывать детали. У нас не так много времени, чтобы перейти к реализации наших планов по переустройству общества. Война накладывает свой отпечаток, нам и так придется решать, какие изменения начинать внедрять уже сейчас, а какие придется отложить до послевоенного периода, чтобы не оказаться со спущенными штанами в момент нападения врага.

   - Товарищ Сталин, Вы думаете, что нам все же не удалось отвести от себя угрозу нападения Германии?

   - Надеюсь, что удалось. Гитлер потерял много солдат в Бельгии. Это должно заставить его задуматься и искать более экономичные пути для продолжения экспансии, но мы пока не можем быть уверены ни в чем. Вот если он всерьез полезет в Африку, перекроет Гибралтар и Суэц, только тогда мы сможем вздохнуть спокойней. Но и мы не будем сидеть без дела. На конец лета запланированы масштабные учения, призванные показать нашу мощь и заставить забыть о возможности нападения на СССР.

   - А не опасно светить наши новые разработки?

   - Так мы же не будем светить их все. Только тот минимум, который заставит врага задуматься. А заодно намекнем, что показали только то, что уже имеется в серийном производстве. А сами учения подгадаем под момент, когда сговор между англичанами и немцами станет уже невозможным. Кстати до этого, товарищ Алексей, Вам, видимо, придется посетить Японию.

Глава 86. Выбор стратегии.

   Гитлер, еще взбудораженный головомойкой, которую только что устроил своему Генеральному штабу, и той экспрессией, которую вывалил на генералов за огромные потери в бельгийской операции, медленно остывал и успокаивался в тиши своего кабинета. Приказав себя не беспокоить, он уселся в кресло и уставился в одну точку. Ему необходимо было подумать. Будущее представлялось ему размытым и неопределенным. Как будто он стоял перед развилкой, и от выбора правильного направления пути зависел успех всего его замысла. Но прежде стоило уже без крика и необходимого в таких случаях накручивания хвоста подчиненным разобраться в том, что уже произошло.

   А подумать было над чем.

   Он размышлял, что, возможно, поддался на магию Сталина и поступил в соответствии с его советом, бросив все силы на скорейшее уничтожение окруженной в районе Дюнкерка группировки союзников. И в результате немецкая армия хоть и одержала убедительную победу, но понесла огромные, можно сказать, неприемлемые потери. Даже отдавая приказ сделать битву кровавой, чтобы блокировать какие-либо попытки навязать ему примирение с Англией, Гитлер ожидал существенно меньших потерь. И вот теперь ему предстояло решить для самого себя, был ли такой шаг оправданным. Не явилась ли подсказка Сталина ловушкой, призванной нанести Германии непоправимый урон? От ответа на этот вопрос зависело слишком многое.

   Гитлер еще раз задумался об имевшейся накануне битвы альтернативе. Можно ли было пойти иным путем? Видимо, да. Некоторые генералы в Генштабе даже предлагали такой выход. Остановить наступление, заблокировать возможность наземного прорыва и утюжить прижатые к побережью войска союзников дальнобойной артиллерией и авиацией. Некоторые оптимисты заверяли в лице Геринга, что смогут силами одного люфтваффе уничтожить всю группировку противника. Однако, трезвые расчеты показывали, что все не столь радужно. При таком варианте операции союзники успевали фактически создать довольно мощный укрепрайон и успеть эвакуировать подавляющее большинство личного состава на территорию Британии или свободную зону Франции. Да немцы могли бы обойтись совсем незначительными человеческими потерями. Хотя и это не совсем очевидно. Линия фронта между немецкими и французскими войсками находилась не слишком далеко для того, чтобы союзники не могли попытаться прорвать фронт и прорубить в немецкой обороне коридор до дюнкеркского плацдарма. Это было вполне возможным, тем более, что германская армия была нацелена и сформирована таким образом, чтобы стремительными ударами самой прорывать оборонительные рубежи противника, расчленять его и добивать по кускам. Но она же при этом мало подходила для того, чтобы самой отражать массированные наступательные действия французов.