Читаем Последний штрих полностью

Последний штрих

Эльза почти бесшумно переступила через меня, вцепившись тонкими пальчиками в капюшон, прислонила, как куклу, к стене. Легко провела наточенным коготком по моей щеке - я не почувствовала боли, только влажное прикосновение крови, стекающей на шею. Мне было известно, что лисица не убьет меня без разрешения В., но он слишком легко дал бы его. Ты знаешь, я могу стерпеть земную боль, но боюсь того, к чему она может привести... Это было известно и Эльзе. Ей хотелось выманить мой страх, как это удалось стрелкам в черном, и она знала, каким путем идти. А я понимала, что произойдет, и ничего не могла изменить, как много раз прежде.

Она расстегнула молнию на пуховике, единственной прилично выглядевшей части моего наряда, и стянула его с меня. Я ничего не делала, самой себе до боли напоминая сломанную марионетку, хоть это сравнение и было неверным - любой мог бы контролировать мою жизнь, дергая за нити страха. Но знаешь, сначала она смогла пробудить во мне иное чувство - изумление, когда опустилась на пол рядом со мной и поцеловала. Это было... странно, пусть и не отвратительно. Но очень скоро ее клыки впились мне в губу, и удивление рассеялось, как дым. Боль не была неожиданностью, к ней я готовилась.

Гибко поднявшись, Эльза схватила меня за воротник рубашки и втащила в комнату. Ты, наверное, помнишь, что она, по меньшей мере, на две головы ниже, чем я, и сложена соответственно, но сильнее во много раз. Оборотень...

О том, что было дальше, не осталось ясных воспоминаний... Кажется, сначала она даже не использовала специальных приспособлений, и даже так боли оказалось слишком много. Позже стало хуже. Хруст костей, горячий язык, скользящий по свежим ранам, шепот Эльзы, мой собственный крик... Многое. Но страха в те часы почти не было, словно для него во мне не оставалось места. Я часто теряла сознание, но она заставляла меня очнуться, вливая в горло какую-то терпкую дрянь.

Самое худшее произошло потом. Не в те минуты, когда она сдирала с меня кожу, не тогда, когда обжигающая жидкость лилась на раны... Чуть позже, когда пытка закончилась, она отнесла меня в машину - там сознание ушло вновь, и вернулось лишь на холодных камнях набережной. Одна рука покоилась на льду, и убрать ее не было сил, серое небо опустилось так низко, что почти ласкало лицо. Я не сразу смогла осознать, где нахожусь и почему, но когда вспомнила... Где-то под этим тусклым небом, может быть, совсем рядом, бродили стрелки, а у меня не было шансов уйти. Какая-то идея судорожно билась на грани сознания, пытаясь сформироваться среди страха и боли - я все же сумела осознать ее, и позвала своего птенца, свою подопечную. Мысли путались, не удавалось понять, на каком языке говорить... И все же она пришла. Она и Рия, неузнаваемая из-за своей новой прически. Я снова потеряла сознание, и очнулась уже в безопасности. Тебе уже известно, что меня избавили от боли, и раны заживут... Мне требовалось всего лишь выговориться, и ты дала мне эту возможность.

Спасибо.

Прощай, и пусть сегодня огонь будет быстрым - мне тяжело держать его в искалеченной ладони.

Глава восьмая О практичности немецких вампиров и странных наклонностях некоторых девушек-оборотней.

Письмо от Вируса к Нибелю, написано на немецком. 03.12.2010.

Тебе стоит наконец-то навестить Эльзу, бедняжка тоскует в одиночестве. Но запомни, я забочусь о ней и настаиваю на том, что она абсолютно, совершенно не обязана непременно хранить мне верность. Ее электронная почта - XXXXX, телефон - XXX-XX-XX, мобильный телефон - XXXX-XXX-XX-XX.

Прилагаю карту с расположением ее дома и ключи от него.