Последний штрих

Мне кажется, я замерла на тонкой, острой грани - держу равновесие, но чувствую, для падения хватит  легчайшего прикосновения ветра... Или мерещится, что за спиной плотина, из последних сил сдерживающая реку, стремящуюся перехлестнуть через край. Мерзко, и отвращение пробивается даже сквозь дурман. Понимаю, могло быть хуже, с ним можно жить, оно слабее меня. Но если безумие прорвется сейчас... Нельзя даже думать об этом. Я ничего не знаю о сущности моей болезни, строю домыслы, потому что не могу довериться одному из лекарей душ. Понимаю, это может уничтожить меня, но иные пути еще темнее.

Мои мысли давно утратили четкость, и я не могу полагаться на свой разум. При жизни все было бы до безумия просто, теперь дороги скрыты во тьме. Будь проклят бог, если он виновен в моей судьбе...

Что мне делать? Мучительная пустота в душе, место для страха,  почти причиняет боль. Не могу оставаться в покое, лишь суета  скрывает ее, уводит мысли прочь. Я пишу тебе, скольжу по страницам всемирной сети, выкладываюсь на съемках, лишь бы не думать о ней... Слава мирозданию за одно - когда мысли переходят в слова, они становятся ложью.

Все. Хватит пустых речей. Поговорим о настоящем, ощутимом, реальном, о тех, кто окружает меня. Знаешь, теперь мне известно одно - Рия верит в то, что ее предсказание может сбыться. Сегодня она говорила со мной, и беседа была столь же странной, как наша. Ее маска исчезала и возвращалась, я видела то привычную ложь, то маленькую девушку со злыми и вопреки всему веселыми глазами. Они были разными, как портрет кисти талантливого художника и нарисованная деревенским мальчишкой пародия на него. Зрелище завораживало, и казалось неправильным то, что я никогда не снимала маску, даже в детстве, как верят люди, обреченном на невинность. Ошибка - на Земле лишь сильнейшие, глупцы и откровенно безумные могут не лгать, и даже они не всегда желают прикоснуться к правде.

Рия... Она не хотела бы вернуться, но желала новой игры, ведь маски сковывают, у них нет гибкости истинных лиц. А еще в Рие - настоящей или почти настоящей -чувствовалась странная красота. Мне показалось, она была готова рискнуть и ради того, чтобы хоть кто-то увидел ее. Пусть даже я...

Представь себе, любимая, я не знаю, хочу ли, как Рия, расстаться с маской, всю жизнь скрывавшей мое лицо. Но чему мысли о ненужном риске, если та, которую ношу сейчас, позволяет  осуществить мои нелепые планы? И в самом деле, откуда это стремление к красоте на пороге смерти... Живой я видела в ней лишь помеху, теперь мечтаю вернуть. Так нелепо... Сколько раз мне приходилось страдать из-за нее? Черноволосая Мари, возненавидевшая меня лишь из-за красивого лица - женская зависть не дала мне коснуться ее сердца, и пришлось вступить в бой. Мужчины,  преграды на пути к цели, стремящиеся к привлекательности, как псы к куску мяса. В те годы красота была помехой, а обычное, милое лицо казалось недостижимым избавлением... Не понимаю своих чувств. Если только причина не в том, что хочется хотя бы перед смертью насладиться прежним проклятием. Да... Это кажется почти правдой.

Спасибо тебе за то, что ты есть, любимая - мне легче. Ты знаешь, что часто такие слова ведут к прощанию, но в этот раз беседа еще не завершилась.

Прошлой ночью, пытаясь найти способ отвлечься, я заметила на одном из известных сайтов странный текст. Его суть показалась мне истинной, прочее - игрой масок, отчасти неосознанной. Еще очень юная девушка, чующая, утратившая свой дар, создала видимый всем дневник. Ее история правдива, даже если автор записей все же не она - я знаю, о каком городе идет речь, о какой семье... Девочка едва ли представляет, сколько существ слышали о ней, о том, как отчаянно ее родители пытаются найти выход. Ее клан не случайно считают одном из лучших, но я не знаю, осознает ли она это. Вижу иное - как порой спадает случайно выбранная маска, и под ней проскальзывает свет правды. Девочке всего лишь хочется, чтобы хоть кто-то вне семьи обратил на нее внимание. Так естественно... Она почти счастлива, не хватает лишь этого.

В ее словах почти не нашлось прямой лжи, но не было и правды. Она развлекла меня... И смешнее всего, любимая, то, что пробудившийся разум шепнул мне - сейчас, когда в городе не чующих, ее клан может переехать сюда в обмен на комфортное, исключающее традиционную работу, обращение для девушки.

Мне стоило бы завидовать ей, но слишком велика усталость. А она, должно быть, не узнает, как сложно осознанно играть всю жизнь, позволяя себе приближаться к правде лишь в сжигаемых письмах. Счастливица...

И девочка упомянула портрет, напоминающий один из тех, что написал мой отец, когда я была еще совсем юной. Слащавые, но продаваемые поделки, так похожие на мою игру и мое пение странным сочетанием таланта и безукоризненной банальности. Если портрет - тот самый, я знаю, кто играет со мной. Да, милая, вновь старые, надоевшие подозрения...

Теперь - можешь сгореть. До скорой встречи...

***