Последний штурм — Севастополь

Тотлебен считает одним из слагаемых успеха французов в Чернореченском сражении, что их артиллерия не стала обращать внимание на русские батареи, а сосредоточила всю силу огня исключительно на подходящей пехоте. Благодаря этому она собрала высокий урожай смерти. В общей сложностью ею было выпущено 4 августа 1855 г. более 4000 зарядов. Вероятно почти столько же или немного меньше выстрелов произвели сардинские орудия, эффективно действовавшие во второй половине сражения. Около половины из них были гранаты, примерно 1000–1500 ядра, а остальное — ближняя и дальняя картечь, шрапнель. Принимая во внимание относительную кратковременность сражения и сопоставляя с ней количество выпущенного из орудийных стволов металла за единицу времени, можно согласиться с тем, что Тотлебен не кривил душой, цитируя одного из участников сражения: «Около Черной был ад. От густого порохового дыма нельзя различить предметов. Пули, ядра и гранаты падали в таком изобилии, что опасность и мысль о смерти казались неуместными: смерть гуляла повсюду».^{419}

Это не преувеличение. На не слишком широком участке фронта французская артиллерия выпустила по русским войскам в самое непродолжительное время 4074 заряда. В том числе: 1467 ядер, 1930 гранат, 438 картечных гранат и 239 картечных выстрелов.^{420}

Если пехота союзников в сражении обошлась почти без использования резервов, то лишь потому, что артиллерия была введена в сражение полностью, включая некоторые из батарей главного артиллерийского резерва (например, 3-я батарея 15-го полка у восточной Федюхиной горы).

Пелисье после сражения отметил, что именно благодаря доблести артиллеристов была достигнута победа. Французский командующий вообще считал, что Чернореченское сражение — сражение артиллерии. В своем приказе после сражения он говорил: «Я должен отметить квалифицированное руководство полковника Форже и прекрасное поведение артиллерии дивизий и гвардейской артиллерии».^{421}

Но и цена, уплаченная французскими артиллеристами, была немалой. Артиллерия потеряла убитыми и ранеными 8 офицеров, 116 сержантов и рядовых. Из состава орудийных упряжек недосчитались 152 лошадей.

Французы использовали артиллерию по основополагающему принципу применения гладкоствольных орудий первой половины XIX в.. В его основе лежало «…сосредоточение, преимущественно в последний период боя, значительного числа орудий на решительном пункте».^{422} Это было обусловлено слабостью артиллерии на дальних и эффективностью на близких дистанциях, особенно при стрельбе ближней картечью от 500–600 шагов и менее. Многие французские авторы и участники сражения считают, что именно полковник Форже решил исход боя массированием ее на одном участке. Благоприятствовало ему и то, что русские дивизии атаковали на узком участке, ширина которого не превышала, как правило, ширину полосы наступления пехотного полка. Если по замыслу это способствовало силе сконцентрированного удара, то в не меньшей мере это способствовало и облегчению работы батарей союзников, позволяя одновременно направлять в одну точку огонь нескольких артиллерийских подразделений.

Но не только сужение фронта стало причиной кровавых неудач русских в этот день. После неудачной атаки 7-й и 12-й дивизии, подошедшая 5-я дивизия не только не смогла развернуться на прежнем фронте, но и до минимума сузила свой, бросая полки один за другим. Генерал Камю не преминул воспользоваться этим. Два полка бригады Вимпфена — 50-й линейный и 82-й линейный (некоторые другие источники называют вместо него 3-й зуавский), обрушились на правый фланг русских. Что там произошло — не будучи очевидцем, судить трудно. Участники часто противоречат друг другу. Очевидно, французская пехота, прикрывшись дымом, подошла вплотную или достаточно близко к русским и открыла огонь им во фланг. Благодаря внезапности, французам удалось удержать русских численно меньшими силами. К примеру, полки упомянутого Вимпфена к августу 1855 г. имели в своем составе по 1–2 батальона неполного состава. Однако превосходство в тактическом применении пехоты, усиленное сложным рельефом местности, когда в некоторых местах русским пехотинцам приходилось карабкаться вверх по крутым склонам, а французы перемещались по более-менее пологому плато, сказало свое веское слово.

Французы не выводили полки из сражения, используя свою пехоту на пределе человеческих возможностей. Некоторым из них (50, 82, 95-му линейным, 2 и 3-му зуавским) приходилось атаковать русских по два-три раза. Бригада Клера, как пожарная команда, перебрасывалась из резерва на центральную, с центральной на восточную высоты.